И я хмурюсь, потому что по выражению глаз понимаю — сейчас вцепится акулой, пытаясь добраться до истины. Только вот я не хочу говорить на эту тему и не буду. Все, что там произошло, пусть там и останется. За закрытыми дверями. Переживать весь этот ужас еще раз, рассказывая обо все Нику, я не стану. У меня есть цель — новая жизнь, и в ней нет места этим воспоминаниям. Я их из себя изживу, чего бы мне это не стоило.

— Ты не рад меня видеть? — с усмешкой гляжу на него.

— Рад, — кивает, чуть смутившись, — ты прекрасно знаешь.

— Что-то не заметно. Мог бы хоть как-то это показать. Попрыгать от радости, что напарник вернулся после долго отсутствия.

Только так просто Лазарева с пути не собьешь:

— Что случилось?

— Дай подумать, — поднимаю к потолку наигранно задумчивый взгляд и начинаю по одному отгибать пальцы, — я прилетела. Это раз. Я прошла все формальности и восстановилась. Это два. Я сижу тут и терплю твою кислую физиономию. Это три.

Лазарев смотрит на меня, уперевшись локтями на стол, чуть склонившись в мою сторону, недовольно поджав губы и прожигая въедливым взглядом.

— Что он сделал? — мрачно задает вопрос, от которого волосы дыбом на загривке встает, и мое спокойствие дает трещину.

Убил он меня, Никита. Разорвал и выбросил.

Внезапно хочется забраться к другу на колени, чтобы пожалел, как маленькую. Жестко отгоняю этот малодушный порыв.

— Ты о ком? — равнодушно интересуюсь, хотя чувствую, как во рту горечь собирается.

— Вась, прекрати дуру из себя строить! О Тимуре твоем ненаглядном, конечно!

— Ах, о нем, — тяну, задумчиво выводя пальцем замысловатую линию на поверхности стола, — наверное, вернулся домой. Я как-то не интересовалась, что он там делает.

Ник хмурится еще больше и уже открывает рот, чтобы выдать едкую реплику, но в этот момент дверь распахивается и в помещение входят сотрудники нашего отдела, вернувшиеся с перерыва.

Дружной толпой, что-то увлеченно обсуждая. На автомате отмечаю про себя, что Лазарев был не с ними. И это само по себе странно. Он заводила, а здесь сидит один, мрачный, хмурый. Похоже, не только у меня проблемы.

Новые персонажи сначала меня не замечают, ведь сижу тихо, в уголке, не привлекая к себе внимания, а потом взгляд одного из них натыкается на мою скромную персону. Юрка Кривцов. Останавливается, как молнией пораженный, с нелепо открытым ртом, и ногой застывшей в воздухе.

— Василис, ты что ли???

— Вроде как да, — развожу руками.

Тут уж меня замечают остальные коллеги, и начинается форменный бедлам. Они все на меня налетают, что-то говорят, что-то спрашивают, поздравляют, тискают. Я даже не успеваю заметить, как оказываюсь в центре огромного кабинета, а не за своим столом. Будь я в другом состоянии, радовалась бы, конечно, такому теплому приему, но у меня внутри все так же пусто, поэтому ничего, кроме сдавленных улыбок и скованного "да, ладно вам", не могу из себя выдавить. Этого никто не замечает, кроме Лазарева.