— А мы никуда не торопимся, — легко, но немного устало улыбнулся Волков. — Неизвестно еще, поедешь ты завтра куда-то или нет.

— Мы оба знаем, что поеду, — усмехнулась в ответ.

— Я еще не решил, — упрямо покачал он головой. Жест я оценила, хотя мы оба знали, что ехать, скорее всего, придется. — Пей свое какао.

— Оля не наша была, — сказала, послушно сделав глоток. Все-таки рассказать надо было. — Муж Ольги погиб три года назад. Игоря сбила машина. Плохо сбила. Грузовик протащил мужчину за собой метров тридцать, прежде чем водитель наконец-то затормозил, — пряники оказались мягкими и вкусными. — Караваева практически порвало об асфальт. Он очень переживал за жену, беспокоился, как бы его семья чего ей не сделала. Семья у Игоря была… своеобразной. Не плохие, в общем-то, люди поодиночке, даже сочувствовать и сопереживать могли, но вместе… они превращались в голодную стаю, готовую убить за деньги. «Люди гибнут за металл», как говорил Гете устами незабвенного Мефистофеля. А Ольга тогда дикой была абсолютно, подавленной, сломленной, в глубочайшей депрессии, все время на нервах, срывы постоянно, — я сделала еще несколько глотков. — Игорь не зря беспокоился. Пришлось даже забрать вдову в отель. Она жила у меня почти полгода, все то время, пока шли самые ожесточенные разбирательства в суде, даже несмотря на то, что ее муж ушел сразу после того, как отдал ей завещание.

— Ты поддерживала с ней связь после того, как все закончилось?

— Можно и так сказать. Мы виделись иногда, иногда переписывались. Поздравляли друг друга с праздниками. Я напоминание, понимаешь? И хоть Оля и благодарна, но я все равно делаю ей больно. Это нормально. Так и должно быть, — я крошила на столе остатки пряника, цедила еле теплое какао. — Ты считаешь, убийца — иной?

— Да. Почему ты спрашиваешь?

— Телек сегодня посмотрела, — пожала плечами. — Дурацкая была затея. Но ты ведь появился в отделе еще до всего этого… — я подняла взгляд на Ярослава, продолжая крошить выпечку.

— Да.

— И?

— Не могу сказать, Мара.

— Ты копаешь под кого-то из отдела, — хмыкнула. — Что уж тут говорить. Но там практически нет иных. Только парочка ребят молоденьких. Лешка с проходной, Арсен и Вовка. Остальные — люди. Сухарев знает, зачем ты у них?

— Мара, — отрицательно покачал Ярослав головой, снова улыбаясь.

Я улыбнулась в ответ, допила залпом остатки какао, оставила в покое многострадальный пряник.

— Спать?

— Желательно, — кивнул Ярослав, поднимаясь. Я встала следом, проскользнула в комнату за полотенцами, отнесла в ванную.

— Ты первая, — подтолкнул меня в спину Змеев, — я пойду покурю пока.