— Ты его поймал, молодец, — улыбнулась в ответ я.

Он положил варежки у моих ног и покраснел. У меня никогда не было собак до Крюгера. Как-то не сложилось. Так что с его появлением узнавать пришлось многое, хорошо, что под рукой всегда есть интернет, а в телефоне — парочка номеров ветеринаров. Именно знакомый ветеринар рассказал мне о том, что фараоновы собаки краснеют, а главное — как они краснеют. Пес с красными глазами то еще зрелище для неподготовленного «хозяина».

Я потрепала довольную морду по голове и вернулась к своему занятию. Чтобы уже через минуту подскочить на месте и по-новому взглянуть на старого знакомого.

Крюгер, заметив мое внимание, поднял морду. Собака снова улыбалась, словно знала, о чем я думаю.

— Ну-ка малыш, покажи мне, где ты прячешь косточки.

Пес меня разумеется не понял. Ни с первого раза, ни со второго, зато с третьего дошло до меня.

Я подняла варежки, вернула их Крюгеру, снова погладив его по голове, пес слегка боднул меня головой, забирая трофей, и отправился на выход. Я поспешила следом.

Пес деловито, никуда не торопясь, вымелся в конечном итоге на улицу.

Не могу сказать, что для меня это стало большим сюрпризом.

Сюрпризом стало местоположение заначки. Виляя тощей попой, собака деловито спустилась с крыльца, процокала когтями по подъездной дорожке и намылилась переходить дорогу.

— Крюгер, ко мне, малыш, — позвала я приведение, хмуро разглядывая оживившихся падальщиков. Через дорогу, прямо напротив нас, скалила пасть гончая изнанки. Мерзкая тварь, лишь отдаленно напоминающая собаку. Крюгер так не выглядел, даже будучи призраком. А у этого тело темное, бесформенное, шкура, как нефть: черное, блестит, капает на землю. Нет глаз, нет ушей, только раззявленная пасть, как дыра в бездну.

— Только попробуй, — я пристегнула к ошейнику Крюгера поводок, обращаясь к твари, — и сдохнешь, не успев понять, что именно тебя убило.

Гончая изнанки продолжала стоять на месте.

Я еще раз огляделась, расправила крылья, махнула рукой в сторону твари. Сила ударила между ее лап, и падальщик отскочил в сторону, неуклюже врезавшись башкой в дерево. С нижних веток слетели вороны. Кривая улыбка, казалось бы, против воли скользнула по губам. Я передернула плечами. Захрипев, тварь лопнула, как пузырь, разбрызгав смолянистое нутро. Птицы набросились на останки. Они не клевали, они слетали с веток в лужи и впитывали, как губки, оставшуюся черноту.

Крюгер нетерпеливо натянул поводок и потащил меня в лес. Мы шли, а вороны над головой собирались в стаи. И гончие мелькали среди деревьев. Тяжелая, давящая энергия. Их голод я ощущала физически. Мы шли, и они следовали за нами. Держались на расстоянии пяти метров, не уходили совсем, но и не приближались. Мы шли, чувствовали чужое присутствие и углублялись все дальше в лес.