Чудовище, живущее во мне, полностью выбралось на поверхность. Так близко к ней он не был уже давно. Уже очень давно.

— Шы, — язык беса распух, обожженная гортань тоже. Звуки выходили странными, шипящими, слова разобрать было очень сложно, — ахашан. Шфои ахашут. Офеш.

— Ты полагаешь, мне не насрать на Совет и его мнимое наказание? — я достал следующую бутылку воды, открутил крышку, вытащил церковные свечи. — Мне все равно. Ты, главное, скажи: ты действительно собирался подставить хозяина? Ты же понимаешь, на чью территорию влез? Чьи души забрал себе?

— Ашое тфоо шело? Шы какх я, шолько бешишь от эшого.

— А ты уверен, что бегу? — я вылил вторую бутылку воды на придурка, вдоль тела. Георгий опять заорал, задергался, а гад, ухватив кусок вплеснувшегося безумия, начал жрать. Серебристо-молочные кольца обвили тело будущего трупа, мои руки покрылись чешуей, рожа, наверное, тоже. Гад заглатывал огромные куски, оставляя во тьме сумасшествия зияющие дыры размером со Вселенную, Георгий слабел. Пожалуй, слишком быстро. Даже перестал скрести ногтями по полу, что меня несколько разочаровало. Предполагалось, что бес будет сопротивляться дольше. Но гад был доволен, и в процесс его кормежки я решил не вмешиваться. Сидел на полу и смотрел, как все медленнее и медленнее поднимается и опускается его грудная клетка, как тяжелеют веки, как начинают пробегать легкие судороги.

Минут через пятнадцать я зажег первую церковную свечу и ткнул куда пришлось — в плечо. Бес только вяло дернулся, но не издал ни звука, но гримаса боли рожу все-таки исказила. Хорошо. Тело почти его не слушается, а вот нервная система работает как надо. Хорошо. Все понимает, но не говорит. Отлично просто.

Я сжал его пальцы в кулак, впихнул в них свечу. Капающий воск проедал плоть, как личинки мясных мух гнилую свиную тушу. Вторую свечу тут же вставил в пустую глазницу.

Георгий что-то пикнул.

Еще немного безумия прорвалось на волю. Гад продолжал жрать. Это почти вызывало умиление, не знаю почему. Может, потому, что хоть как-то помогало унять злость. Мне хотелось отпинать, изувечить, разорвать мудака, а вот так…

Ладно, на Совете отыграюсь.

В конце концов, это они все проорали.

— А мне навилошь, — вдруг подал голос идиот, вызвав мою улыбку. Я знал, что он не удержится. Знал, что его рано или поздно прорвет, правда, я надеялся, что это случится гораздо позже, чтобы у меня было достаточно времени. — Иа вшех аеал.

Аше эхо.

— Разочарую, но только что ты наебал самого себя.

Я поднялся на ноги, с трудом подавив тяжелый вздох. Воздух в комнате сгустился. Гад застыл на миг, словно прислушиваясь, и предпочел убраться.