Шелестова дрожала в моих руках и прятала лицо. Ее сила все еще сходила с ума, стремясь уничтожить все вокруг, на полу неподвижно лежал Георгий. Мордой в пол, с неестественно вывернутыми руками. Полагаю, Артур тоже был где-то здесь. Судя по тому, в каком виде я встретил на лестнице визжащего и крутящегося на одном месте Крюгера, убил придурка именно он.

Ну а если и нет — похер, разберемся. И с Санычем тоже, и с Советом, если потребуется.

Я оторвал Мару от пола и прошел к непонятно как уцелевшему дивану, усадил на него девушку. Неприятно хрустело под ногами битое стекло и мелкий строительный мусор. Шест в центре комнаты был погнут, вырван из пола почти с мясом, воняло какой-то гнилью.

— Посмотри на меня, — попросил, присаживаясь рядом с Шелестовой на корточки.

Девушка подняла глаза: взъерошенная, растерянная, перепуганная. На щеке красовался тонкий, но глубокий порез. Одно из крыльев было явно сломано.

Полыхать он будет медленно.

Рубашка на груди и животе разодрана, словно пережевана кем-то, пропитана кровью. Ее кровью.

Очень медленно.

— Поговори со мной. Что у тебя болит, только честно, — добавил, видя, как в ироничной улыбке едва-едва скривился уголок губ.

— Ничего, правда. Крыло только, — она глубоко вдохнула, стараясь собраться, тряхнула головой. — Но это поправимо, оно восстановится, Анатолию только надо позвонить. Не хочу в больницу к Совету. Домой хочу.

— Скоро поедем, обещаю. Точно больше ничего не болит?

— Нет.

— На тебе много крови, — я все еще всматривался в глаза цвета неба этого лета.

— Все в порядке, — она сжала кулаки, снова глубоко вдохнула. — Тебе от меня сегодня тоже досталось. — Мара перевела взгляд на мои предплечья. Их немного саднило, но и только. Она подняла руку, будто хотела дотронуться, но так и не коснувшись, сжала пальцы и опустила кулачок себе на колени.

— А вот об этом тебе точно не стоит волноваться. Останешься здесь или пойдешь в машину?

— A…

— Внизу мои ребята, Пыль, Стомат и Леший. Последний, кстати, гораздо лучше твоего Анатолия. Разреши ему тебя осмотреть, — я с трудом сдерживался, с трудом держал гада на поводке. Хотелось закончить то, что начала Мара. Очень хотелось. Так, что зубы сводило. Ублюдок рыдать будет собственной кровью. Я удостоверюсь.

— Люди…