Ни черта не вижу.

Ховринка визжит. Громко, пронзительно, так, что закладывает уши. Цепляется за меня, сжимает пальцы на горле. А я глотаю и глотаю, не понимаю, как в потоке всего этого Элисте смогла найти остатки гончей. Удивляюсь и горжусь ей бесконечно.

«Отпусти».

Уже бегу.

Еще несколько секунд, пара мгновений.

В голове все тот же мерзкий звон и гул, перед глазами темнота, свет впивается в плоть, шипит в крови, душит почище рук Амбреллы. Ну же, давай…

Очередной громкий визг, стон, драный хрип.

И я понимаю, что все. Хватит, еще несколько секунд и я свалюсь ей под ноги, так и не сумев ничего сделать. Надеюсь, я проглотил достаточно.

Щелчок пальцев, и за спиной эгрегора разевает пасть брешь, раздирая пространство, сжимая до крупиц время, забирая у меня остатки сил.

Попрощайся.

«Только вместе с тобой», - хрипит сука, и я чувствую, как меня утягивает следом. А перед глазами почему-то Элисте. Не в камере, не на костре. Элисте в темном сквере, пьяная, с пустой бутылкой текилы.

Прости, Лис.

Глава 23

Глава 23

Элисте Громова

Я чувствую спиной жар, стоит оказаться возле Саныча и Гада, оборачиваюсь и матерюсь, потому что теперь, даже если захочу, вернуться в храм не смогу. Периметр полыхает, Зарецкий, мать его, поджег все, что мог.

Языки пламени взметаются в небо, лижут облака, стрекочут и палят кислород. И это не пламя ада, это... оно… другое, рядом с ним мне больно, больно даже смотреть на огонь. Я злюсь, я просто в бешенстве. В таком бешенстве, что почти упускаю момент, когда кто-то забирает тело Алины из моих замерших рук.