Вечером мы с Даником, сидя в большом кресле, укрылись теплой уотиневской шалью и отогревались у камина.

* * *

Несмотря на довольно морозную погоду, людей в чайной было много. Возможно такая погода, наоборот, и привела их всех сюда — в уютной обстановке да в хорошей компании отдыхать и греться было приятно.

Моей такой компанией был Данфер.

— Вот ее, — я кивнула в сторону, где за столиком сидела группка девушек, но я не указала конкретной. Однако Даник меня понял.

— И какая же она?

Я уже хотела поделиться своими размышлениями, но решила еще раз присмотреться к девушке. Хотя даже скорее молодой женщине и уж точно эдель.

Она не была красавицей. Милая, приятная, симпатичная, но не красавица, нет. И тем не менее, сидя рядом с еще тремя сверстницами, которым всем вероятно было около двадцати пяти, а может и больше, она выделялась. Ее спутницы были и миловиднее, и привлекательнее, но не притягательнее. Может сказывался ее огненно-рыжий цвет волос, может излишняя бледность, и без того свойственная рыжим, да еще и подчеркнутая темно-синим, почти черным платьем, и некий флер таинственности, сдобренный плавностью линий фигуры, мягкостью движений и грацией даже в каждом взмахе руки, или наклоне головы, когда она поднимала чашку чая и подносила ее ко рту.

Видимо осмотр затянулся, потому как она перехватила мой взгляд. Мы точно не были знакомы, да и я бы наверняка запомнила девушку со столь неординарной внешностью, если бы встретила ее не только на балу, однако ж она посмотрела на меня так, словно узнала. И выражение в ее глазах светлых глазах вновь не свидетельство о дружелюбности.

— Знаешь, сначала я хотела сказать, что она теплая, возможно оранжевая, ну такая, ближе к охре. — Я повернулась к Данферу и стала делиться своим мнением. — Но теперь почему-то кажется, что все-таки цвет платья выбран у нее неспроста, — произнесла я.

И вдруг поняла, почему же учитель Даника говорил о том, что отношение к человеку влияет и на оценку его. И определении, как в случае моего подопечного, его «цвета» и «температуры».

— Нет, мы так не договаривались. Говори, какая она?

— Хм… Пусть будет прохладная и светлая. Может голубоватая, даже почти белая?

Данфер с довольным видом потянулся к своему блокноту, и я поняла, что опять проиграла. На листочке была выведена еще одна аккуратная черточка. Их там уже было штук пять.

— Она как раз-таки теплая и охристая.

А потом Даник не выдержал и расхохотался, видя мое растерянное лицо. И знала же, что обмануть меня он не мог, хоть мы и поспорили.

— Не переживай. — Он покровительственно похлопал меня по руке. — Я тоже в людях ещё плохо разбираюсь.