нравится") и дал её Барроу. — Пригласительный билет, любезность от владельцев.

Барроу кивнул и взял билет. Прочитав те несколько слов, что были на нём написаны, он

спросил:

— Можно мне ещё один? Моей дочери, Леони, нравятся ярмарки.

Кабал достал ещё два билета.

— Сами приходите, других приводите, — сказал он, не меняя интонации. — И жену вашу не

забудьте.

Барроу взял из руки Кабала один билет и убрал его вместе с первым.

— Я вдовец, мистер Кабал.

Кабал положил лишний билет в карман. Билет должен был исчезнуть, но у него было так мало

практики в этом фокусе, что для неопытного глаза всё выглядело так, будто он кладёт билет в карман.

— Мне жаль, — сказал он и, вроде бы, сказал искренне.

— Спасибо, — сказал Барроу.

Кабал некоторое время наполнял чашки, по-видимому, забыв о своём намерении уйти. И снова

он не спросил Барроу, как тот любит пить чай. Взяв щипчиками ломтики лимона с блюдца, он тихо

спросил:

— Скучаете по ней?

На Барроу он прие этом не смотрел.

— Каждый день, — ответил Барроу, подвигая к себе чашку. — Каждый день. Жизнь бывает

жестокой.