Комната была просторная, с высоким и узким окном, которое выходило в сад. И ещё была дверь, тоже выходящая в сад. В Бирступе было теплее, чем в Манше, где, наверное, уже выпал снег. И холоднее, чем в Куррате, где Катя была столь недавно.

Данира уложили и перевязали, смазав раны мазью из той красной баночки с изображением волка. Он пришёл в себя почти сразу. Слабо улыбнулся Кате.

— Ну вот… моя княгиня. Кайнир, друг, я не успел ничему её научить. Как здесь жить. Займись?

— Если айт Виктор мне позволит… — проворчал Кайнир.

— Как он, кстати?

— Месяц отлежится и будет в порядке.

— Хорошо. Спасибо тебе, — Данир протянул руку Кайниру. — Ты был мне лучшим из друзей.

— Спасибо, что так считаешь, — Кайнир ответил на рукопожатие. — Я твой ближний, твоя защита и здоровье. И сейчас я должен ещё немного залечить твои раны. Уже начал, немного погодя продолжим.

— Не надо было и начинать. Дурацкий расход силы, она тебе пригодится. Эти раны ты не залечишь.

— Вдруг начнётся оборот? Тебя порвёт. Мы не знаем, как это будет, — он глянул на Катю и смутился. — Я продолжу…

— Нет. Я не хочу тратить время на лечение. Иди отдыхай, оставь меня с женой. Приказываю.

Ещё одно рукопожатие, и Кайнир ушёл, оглядываясь. Он разминулся в дверях с другим волком.

— Айя Катерина, ближний круг желает попрощаться с айтом. Вы позволите сейчас?..

— Эй, Крис! Я жив пока, — ответил ему Данир. — Сегодня виделись. Отправляйтесь все спать.

— Но, мой айт…

— Никаких прощаний. Скажи всем что я их люблю и признателен за всё. Хотят прощаться — пусть приходят к погребальному костру. Не заставляйте меня считать, что я уже умер. Ясно?

— Прости, айт, — смущенный Крис поклонился и выскочил за дверь.

— Иди сюда, моя, — Данир хлопнул по кровати рядом. — Пожалуйста. Побудь со мной.

— Конечно. Я не уйду, — она присела на кровать.

Сколько часов до рассвета? Четыре? Пять? Она не представляла себе этого, а уточнить забыла. Может, это к лучшему — не знать.