Наконец дворяне создали живой коридор к помосту. Воцарилась тишина, нарушаемая далёким перезвоном колоколов. Янара пошла вперёд, подметая каменные плиты мехом горностая. Ноги ватные, тело непослушное, в голове туман. Взойдя на возвышение, уцепилась взглядом за сиренево-красный камень на рукояти кинжала.

Святейший отец открыл брачный молитвослов в белом переплёте, пропел молитву и, закрыв книгу, проговорил:

— Принесите клятвы при свидетелях таинства и перед богом.

Рэн убрал вуаль с лица Янары. Взял её за руки:

— Я мог бы пообещать любить вас до последней минуты, отведённой мне в этом мире. Мог бы пообещать быть рядом с вами в болезни и здравии, в богатстве и бедности. Я мог бы пообещать вам многое, но не стану. Я знаю, что буду любить вас всю жизнь без всяких клятв. Я беру вас в жёны, леди Янара, и отдаю вам своё сердце.

Она подняла глаза. Пытаясь вникнуть в смысл сказанного, задержала дыхание. Ощутила горячие крепкие пальцы, сжимающие её ладони. Почувствовала, как жар взбегает по рукам и обвивает горло. Её любят? Неправда… Мужчины не умеют любить.

— Я знаю, что буду верной женой и хорошей матерью, — проговорила Янара и не узнала своего голоса. — Я окружу вас заботой и лаской, разделю с вами светлые и тёмные дни. Я беру вас в мужья, король Рэн, и отдаю вам себя.

Они коснулись губами переплёта брачного молитвослова и обменялись невинными поцелуями в щёку. Святейший отец велел Янаре опуститься на колени, вновь прочёл молитву и возложил ей на голову золотой обруч, украшенный россыпью драгоценных камней, — обряд бракосочетания совместили с церемонией коронации.

Рэн помог Янаре встать, надел ей на палец кольцо с пурпурным алмазом и повёл через зал.

Смущённая и растерянная, исколотая взглядами дворян, как жалами ядовитых мух, королева Янара прошла мимо матери короля, ответив кивком на поздравление. Рука об руку с супругом прошествовала по живому коридору, покинула храм и села в карету. Она чувствовала, как покачивается экипаж, принимая ещё одного седока. Боковым зрением видела, как Лейза ёрзает на сиденье, кутаясь в меха, но продолжала рассматривать кольцо.

— Необычные клятвы, — сказала Лейза, когда карета тронулась. — Придумали на ходу или приготовили заранее?

— Я учила другую клятву.

— Я не услышала от вас ни слова о любви к моему сыну.

— Вы не услышали лжи, — произнесла Янара и отвернулась к окну.

Общий зал главной башни был жарко натоплен. Столы ломились от яств: мясо вяленое и жареное, рыба солёная и копчёная, дичь, фаршированная крупами и овощами. Голуби и куропатки лежали на блюдах, разведя ноги, как бесстыдные девки. Фазаны восседали на серебре, пряча наготу под ярким оперением. В вазочках мёд в сотах, приправы, соусы и специи, привезённые из заморских стран. Недаром поговорка гласила: «Чем острее еда, тем богаче хозяин». Работник кухни, отвечающий за соль, носил между столами поднос с солонками. Гости подсаливали кушанье и возвращали солонки на место.