— Идем дальше, — вновь прозвучал шепот Эша.

Увлекая за собой Малику, Адэр шел по мостику, скользя ладонью по влажным, холодным перилам. Время от времени опускался на колени и притрагивался к воде. То же самое делали Мебо и Драго. Звездопад под ногами вынуждал тьму отступить на несколько коротких, удивительно прекрасных мгновений.

Сойдя с мостика, Эш вытащил из кармана фонарик. Командир был прав: узкий луч выхватывал из темноты участки стен, мостика, пятном скользил по озеру, и подавлял ощущение величия пещеры.

— Странник назвал гордыню самым страшным грехом для правителя, — тихо сказал Эш. — Он говорил: «Не возносись, а присоединись к тем, кто тебя возносит». Все правители династии Грасс шли во дворец только по Звездной Дороге, и как вы, господин, преклоняли колено. И никто не знает, откуда эти звезды. Здесь бездонная впадина.

— Озеро находится намного выше уровня моря. Одно из чудес света. Безусловно, — промолвил Адэр. — Не хочу тебя расстраивать, Эш, но я знаю, что лежит на дне.

— И что там?

— Камни, которые сверкают в абсолютной темноте.

— Камни не сверкают в темноте.

— Я даже держал их в руках.

Эш пожал плечами:

— Вы видели фокус, а здесь никакого фокуса.

— Нет, Эш. Не фокус. Этим камням дали имя — камни Ахе.

Эш посветил фонариком себе под ноги, явно пытаясь скрыть на лице растерянность:

— Если не секрет, у кого их видели?

— У ориента.

Эш помедлил, скользнул лучом по стене пещеры:

— Из грота не было выхода. Его пробили люди.

Пройдя по скальному коридору и резко повернув чуть ли не в обратную сторону, Адэр и Малика ступили в ярко освещенный туннель: до потолка около десяти метров, в ширину десять шагов. Пол и стены были сделаны из бледно-зеленого мрамора. Свет проникал через стеклянный — с сочно-зелеными прожилками — свод.

Адэр посмотрел вверх.

— Это тоже мрамор. Мы назвали его алмазным. Он плохо поддается обработке и шлифовке, — промолвил Эш и развернулся спиной к залитому солнцем выходу из туннеля, возле которого стояли защитники. Устремил взор на Адэра. — Господин! Не посчитайте мои слова дерзостью. Я знаю, что могу поплатиться за них своей жизнью. Но ветоны всегда отличались своей прямотой. Мы ждем законного правителя. Мы верим, что такое свершится. С этой верой мы живем и с этой верой умираем.