— Почему у других всё по-другому? Почему моруны находят свою половинку, рожают детей, отдают мужу себя без остатка? Почему они счастливы, а я нет?

— Если б все были счастливы, не было б моранд.

Малика оттолкнула старика:

— Мун! Не напоминай!

Он поцеловал ее в макушку:

— Прости, милая! Прости!

Малика закрыла лицо ладонями:

— Если бы он не замечал меня, если б я могла быть просто рядом… за дверью, в конце коридора, на другом этаже… Если бы я оставалась серым пятном, мне было б легче. Но он заметил. Я возбудила в нем азарт, Мун. Я стала дичью. Он вышел на охоту.

— Он… пристает к тебе?

— Да, Мун. И он в шаге от победы.

— Малика… моя девочка…

— Не называй меня так!

— Почему?

Она посмотрела в тусклые старческие глаза. Как сказать ему, что «моя девочка» уже принадлежит Адэру?

— Я повзрослела.

— Хорошо. Не буду. — Мун надсадно вздохнул. — Это тупик, Малика.

Она кивнула:

— Тупик… Сколько продержалась моя мама? Три года? Я не проживу так долго. У нее была я, и отец ждал ее тихо. А я борюсь с ним, борюсь за каждый час, за каждую минуту. Я так хочу жить! Мун! Я хочу жить!

— Давай уйдем, Малика. Прямо сейчас. Давай? Ты рядом с ним или он далеко — уже без разницы.

— Я знаю.