— Не позволяй над собой издеваться.

Малика подошла к узенькому окну, открыла створку. В легкие хлынул опьяняющий запах пламенной осени.

— Если завтра я не проснусь… Если так выйдет, что сегодня мой последний день на земле… гордилась бы я тем, что успела в этой жизни? Гордилась бы так, как гордилась моя мама? Улыбалась бы я, как улыбалась она в последнюю секунду… избитая, изнасилованная, истыканная ножами.

— Малика… — выдохнул старик. — Кто тебе сказал?

Малика повернулась к нему лицом:

— Нет, Мун. Мне нечем гордиться. Я не могу уйти.

Легла на кровать. Обняла себя за плечи и закрыла глаза.

Адэр целый день провел с Юстином и Криксом. На следующий день к ним присоединился Эш. Время от времени Адэр вызывал в кабинет Гюста и диктовал имена знатных мужей — секретарю предстояло в кратчайшие сроки собрать их в замке.

Небо за окном подернулось сиреневой пеленой, засверкали искусственным светом хрустальные капли люстр, и паутина непомерной усталости затянула взоры собеседников. Оставшись один, Адэр принялся просматривать документы, скопившиеся за прошедшие дни.

— К вам смотритель замка, — сказал от порога Гюст и, пропустив в кабинет Муна, удалился.

Адэр перекладывал бумаги, а старик стоял перед столом и, глядя в пол, комкал в руках полу рубахи. Смотритель впервые пришел к нему. Причина? Малика пожаловалась? Интересно, как он будет за нее просить?

— Слушаю, — бросил Адэр.

— Я поделился с вами самым сокровенным. Я думал, вы умеете держать слово.

— Ты о чем?

— Вы рассказали Малике, как умерла ее мать.

— Я не рассказывал.

— Я думал, что обещание правителя тверже алмаза.

Адэр щелкнул пальцами:

— Смотри на меня.

Мун поднял выцветшие глаза.