Малика подошла к комнатке Муна. Открыв дверь, переступила порог, легко, непринуждённо, словно проходила мимо и вдруг решила заглянуть.

Догорающий за окном закат окрашивал потолок и стены в брусничный цвет. Йола и Мун сидели на узкой кровати. От сгорбленных сухощавых фигур веяло безысходной тоской.

— Почему такие печальные? — спросила Малика. Подойдя к окну, отодвинула герань, примостилась на подоконнике. — Прекрасный вечер.

— Ты собралась в Ракшаду к этому нелюдю? — спросил Мун.

— Собралась.

— Зачем?

— Так надо.

— Йола рассказал, как ты упиралась.

— Он сидел далеко, и как всегда всё перепутал.

— Йола не глухой и не слепой, — отозвался старейшина недовольным тоном.

Малика подышала на стекло, на запотевшем пятачке нарисовала солнце, наполовину опустившееся за горизонт:

— Я всегда хотела уехать далеко-далеко. И тут такая удача. Только представь, Мун: море, корабль, таинственная страна. Иштар столько о ней рассказывал. И там нет зимы. Здесь выпадет снег, а там будет жарко.

— Смотри, не запарься.

— А как же Адэр? — спросил Йола. — Ты сможешь без него?

Малика укоризненно посмотрела на Муна:

— Проболтался…

— Это не я.

— Понятно. Стоило расслабиться, и моя тайна у всех на устах.

— Никто не знает, — сказал Йола. — Только я.

— Это начало. — Малика прильнула лбом к стеклу. — Тогда мне тем более надо уехать.