– В жёны.

– В жёны... Хороший выбор, но поспешный. Я вижу только одну женщину, достойную моего сына.

Малика придвинула к старухе стул и опустилась на сиденье:

– Я люблю другого мужчину, Фейхель. Каждый час, каждую минуту я буду мысленно изменять Иштару. Твой сын этого не заслуживает.

Фейхель грустно улыбнулась:

– Вольности твоего мира вылезают боком. Мы не знаем других мужчин, кроме своего господина. Для нас он единственный, желанный.

– Галисия любит его.

– Это заметно. Я сделаю всё осторожно, Эльямин. Ей не будет больно.

Малика сняла чаруш. Мать Иштара с жадностью всматривалась ей в лицо. Казалось, она изучала каждую чёрточку, каждую линию. Остановилась на глазах и, выдохнув в голос, вжалась в спинку кресла.

– Я не буду тебя просить. И приказывать не буду, – сказала Малика.

Перебирая подрагивающими пальцами край пледа, Фейхель повернулась к портретам Иштара и с сокрушённым видом покачала головой. Она всё поняла.

– Слово «непорочность» придумали мужчины, чтобы подчинить себе женщин, – промолвила Малика.

Продолжая взирать на сына, Фейхель пожала плечами:

– Наверное, но оно уже придумано.

– Пришло время расчищать себе место под солнцем.

– Этим миром правят мужчины.

– Их мир потеснится.

– Назови мне десять причин, почему я должна это сделать.

– Назову одну, – промолвила Малика. – Галисия позволит тебе видеться с внуками.

Старуха повернулась к ней лицом. Её глаза вспыхнули и погасли.