– Посмотри туда. Ты видишь там овец? Там тигры.

– У них ничего нет: ни родителей, ни дома, даже лошади нет. Своих жён они не видят, как и детей. Люди, которым нечего терять, ничего не ценят. У них есть только поводырь – Ракшада, – за которым они слепо идут. Их наказывают за чужие ошибки и вынуждают наказывать других. Разве тигры поступают так? Уходя из армии, они не оставляют в казармах злость и ненависть. Они забирают их с собой. Они чувствуют острую необходимость самоутвердиться, поднять самооценку. И знаешь, за счёт кого они это делают? Правильно. За счёт женщин и детей. Но унижение слабых и беззащитных ещё никого не сделало героем. Тигры не измываются над своими самками и своим потомством. Как видишь, всё взаимосвязано, и здесь нет частных интересов.

– И ты решила всё изменить.

– Иногда мне кажется, что я притягиваю людей, на которых всем плевать. А я не могу плюнуть. И так складываются обстоятельства... – Малика опустила голову. Нужны ли Иштару её признания?

– Как они складываются? – спросил он.

– Хочешь, поговорить о наших с тобой отношениях?

– Да, хочу. Не поговорить, а услышать. И смотри на меня.

Малика направила взгляд на Иштара:

– Сначала ты передумал жениться на Галисии. Она не хотела уезжать, ждала, когда ты сам ей скажешь. А я не могла её бросить. Я просила тебя с ней встретиться. Я столько раз просила... Неужели это было так тяжело? Если бы ты ко мне прислушался, я бы не пошла к Самааш и не увидела, как ей плохо. Я сразу побежала к тебе. Мне больше не к кому было идти. И вместо того, чтобы обнять и успокоить, ты вышвырнул меня из кабинета. Когда собаку бьют, она прячется в угол или свирепеет. Я чувствовала себя избитой, озверевшей собакой. Ужасное чувство.

– Эльямин...

– Не перебивай. Ты хотел слушать – слушай. – Малика упёрлась руками в перила и посмотрела в светлеющее небо. – И снова Галисия, и снова твоя глухота к моим просьбам. Ты сообщаешь о ритуале Чести. Когда мне бросают вызов, я его принимаю. Я не умею прятаться в угол, Иштар.

– А роды Самааш?

– К тебе было бесполезно идти. И у меня не было времени.

– А комедия с замужеством?

– Я не хотела вмешиваться и сказала матери-хранительнице, что не нарушу закон и позволю тебе отдать ребёнка в приёмную семью. Клянусь, я так и сказала. Но ты ударил исподтишка. Ты сжёг мой корабль. Наверное, ночью, лежа в постели, ты смотрел в потолок и представлял, как я возвращаюсь на родину, и мне говорят о пожаре. Представлял моё лицо. И тебе доставляло удовольствие видеть меня униженной. Я разозлилась.

– Нет, Эльямин. Я представлял, как ты продаёшь корабль Партикураму или Бойварду, и они начинают строить такие же корабли.