– Насколько я помню, на суде по моему делу он прислушался к твоему мнению.

– Это игра, Иштар.

– Ты слепа, Эльямин.

– Нет! Он ни разу не поговорил со мной, как ты. Его «хочу тебя» перевешивает все другие отношения. И… – Малика устремила взгляд на берег озера.

Сиреневый воздух обволакивал деревья, над кронами серебрилась луна, окружённая размытым, как белый дымок, ореолом.

– И? – произнёс Иштар.

– Однажды Адэр взял меня за руку и повёл в вишнёвый сад. Так же, как здесь, светила луна. Медленно падали розовые лепестки. Как снежинки. Мы танцевали с ним. Без музыки. Он спросил: «Можно я тебя поцелую?» Я сказала: «Нет», а он поцеловал. Потом появился страж, что-то прошептал ему… и он пошёл. Просто пошёл между деревьями, словно не было танца, не было поцелуя... и меня не было. А потом мы танцевали с ним на балу. Это был не танец – признание в любви. А через пять минут он целовал другую у меня на глазах.

Запрокинув голову, Иштар посмотрел в стеклянный купол беседки:

– Должно быть, это больно.

– Я умею шутить, Иштар. И смеяться умею, но забыла, как это делать. Рядом с ним мне тяжело, и без него тяжело. Ты правильно сказал, я тону. Но я не могу переступать черту, за которой я есть, и возвращаться туда, где меня нет. Лучше уж буду стоять на месте.

– А ты и правда его любишь.

Опустив голову, Малика затеребила золотую нить на плаще:

– В ночном городе я не думала о нём, и не жалела, что ты не он. Я видела там незнакомую женщину и то, что ты делал, ей очень нравилось.

Глядя в потолок, Иштар засмеялся:

– Можем повторить.

– Не хочу. Я же не кошка, которая трётся о ногу хозяина и мурлычет от удовольствия.

– Хорошо, больше не напомню.

– Спасибо.

Иштар устремил взгляд на Малику:

– Я не расскажу ему. Не волнуйся.