– Ко мне приставили тюремщицу. В горячей воде не купаться, ничего не поднимать, в жару по парку не ходить.

Усевшись рядом с Галисией, Малика стянула с головы накидку:

– Иштар о тебе заботится.

– Иштар?

– Конечно, Иштар. Если бы ему было всё равно…

– Он меня изнасиловал.

Малика выдавила:

– Что?

Глаза Галисии потемнели, черты лица исказились.

– Когда я вошла в спальню, он сорвал с меня одежду и толкнул на пол. Заставил встать на четвереньки и ползти к кровати. Потом заставил ползти по приступкам. Я оказалась на перине, хотела повернуться к нему… Он обмотал мою шею концами чаруш, взялся за ошейник… я была не готова... Мне было больно. Я просила его остановиться, а он всё продолжал и продолжал.

Сильная дрожь прокатила по телу Галисии.

Малика сжала её руку:

– Успокойся.

Она отказывалась верить, хотя помнила рассказ Хатмы об интимных предпочтениях Иштара. Он и сам не раз говорил, что любит брать женщину, как кобылу. Однако в истории бывшей кубары не было и намёка на его жестокость; томный вид Хатмы и возбуждённый голосок свидетельствовали о том, что Иштар был пылким и неутомимым любовником.

Выдернув руку, Галисия вскочила и заметалась по комнате:

– Я кричала, а он вдавливал меня лицом в подушку. Я задыхалась… я думала, что умру, а он не останавливался. Он мучил меня снова и снова. Мне казалось, что я в аду, а он дьявол. Это был настоящий ад, Малика!

– Он тебя бил?

– Нет. Был секс. Животный секс. Он животное! Он не сказал ни слова. За всю ночь ни слова. Я молила о пощаде, а он молчал. Попроси его больше так не делать.

– И что я должна ему сказать?

– Он насиловал меня! Малика! – крикнула Галисия и, рухнув на колени, сложила ладони перед грудью. – Умоляю тебя, забери меня отсюда.