И тут я все понял.

– А вместе с Экскалибуром ей понадобится Гвидр, – промолвил я.

– Именно, господин, – отвечал Талиесин. – Сын правителя – это источник силы, а Артур, хочет он того или нет, и по сей день остается самым прославленным вождем Британии. Если бы он когда-либо принял королевскую власть, господин, его бы нарекли верховным королем. Так что да, ей нужен Гвидр.

Я неотрывно глядел сбоку на профиль Талиесина. Бард, похоже, и впрямь наслаждался кошмарной бортовой качкой.

– Зачем ты мне это рассказал? – спросил я. Вопрос мой его озадачил.

– А почему бы и нет?

– Потому что тем самым ты предостерег меня, и я стану защищать Гвидра, а значит, воспрепятствую возвращению богов. А ты, если не ошибаюсь, хочешь, чтобы боги вернулись!

– Хочу, – признался он, – но Мерлин попросил меня рассказать тебе все.

– Но с какой стати Мерлин подсказывает мне защищать Гвидра? – вопросил я. – Он же мечтает о возвращении богов!

– Ты забываешь, господин, что Мерлин провидел два пути: путь богов и путь людей, и Артур воплощает в себе второй путь. Если Артур погибнет, тогда у нас останутся только боги, и, думается, Мерлин знает, что боги не слышат нас больше. Вспомни, что сталось с Гавейном.

– Он умер, – убито проговорил я, – а после выехал на битву под развевающимся знаменем.

– Он умер, – поправил меня Талиесин, – и тело поместили в Котел Клиддно Эйддина. Гавейну полагалось воскреснуть к жизни, господин, ибо такова волшебная сила Котла, но он не воскрес. Дыхание не вернулось к нему, а это, конечно же, значит, что древняя магия иссякает. Она не мертва и, подозреваю, еще натворит бед, прежде чем сгинет безвозвратно, но Мерлин, как мне кажется, велит нам в поисках счастья обратиться к человеку, а не к богам.

Я зажмурился: громадная волна расплескалась белой пеной по высокому носу ладьи.

– Ты говоришь, что Мерлин потерпел неудачу? – продолжил я, когда водяная пыль улеглась.

– Думается, Мерлин и сам это понял, когда Котел не сумел оживить Гавейна. Иначе зачем бы он привез тело на Минидд-Баддон? Если бы Мерлин хотя бы на долю мгновения поверил, что с помощью Гавейнова трупа сможет призвать богов, он бы ни за что не стал растрачивать драгоценную магию в битве.

– И все же Мерлин отвез прах обратно к Нимуэ, – напомнил я.

– Верно, – признал Талиесин, – но лишь потому, что Мерлин обещал помочь ей, а останки Гавейна наверняка сохранили малую толику былой силы. Мерлин знал, что потерпел неудачу, однако, как это свойственно людям, ему было невмочь отказаться от своей мечты, и, возможно, он верил, что одержимость Нимуэ свершит невозможное? Чего он не предвидел, господин, так это как она с ним обойдется.