– Нет, – отрезал Амхар. – Ты поедешь со мной. Положи меч на землю.

– Приди и возьми его сам.

– Как скажешь, – обронил Амхар, нимало не обеспокоившись. Да и с какой бы стати? Он превосходил нас в численности, и по меньшей мере половина моих воинов не имели ни щита, ни копья.

Я обернулся к своим людям.

– Кто хочет сдаться, – объявил я, – выходите из круга. Что до меня, я стану драться. – Двое копейщиков, оставшиеся безоружными, нерешительно шагнули вперед, но Эахерн рявкнул на них, и бедняги словно приросли к месту. Я махнул рукой: идите, мол. – Ступайте, – удрученно произнес я вслух. – По мосту мечей я никого за собой против воли не потащу. – Двое отошли было в сторону, но Амхар кивнул своим всадникам, те окружили злополучную пару, размахнулись мечами – и на вершине Дун-Карика вновь пролилась кровь. – Ублюдок! – заорал я и бросился к Амхару, но тот лишь рванул поводья и отъехал подальше, а люди его между тем обрушились на моих копейщиков.

И снова началась резня, а я был бессилен предотвратить ее. Эахерн убил одного из Амхаровых людей, но не успел вытащить копья у него из брюха, как другой всадник зарубил Эахерна сзади. Остальные мои люди погибли столь же быстро. Амхаровы копейщики были милосердны хотя бы в этом. Они не позволили душам моих людей задержаться на земле, но рубили и кололи с яростной одержимостью.

Я этого уже не видел: пока я гнался за Амхаром, один из его всадников подъехал ко мне сзади и со всей силы ударил по затылку. Я упал, в голове моей заклубился черный туман, пронизанный вспышками света. Помню, как рухнул на колени; второй удар пришелся мне по шлему, и я подумал, что, верно, умираю. Но Амхар задумал взять меня живым, и когда я пришел в себя, то увидел, что лежу на навозной куче Дун-Карика, запястья мои стянуты веревкой, а Хьюэлбейн в ножнах висит у Амхара на поясе. Доспехи у меня забрали, с шеи сняли тонкое золотое ожерелье, а вот броши Кайнвин не нашли: она по-прежнему надежно пряталась у меня под курткой. Теперь Амхаровы воины деловито отпиливали мечами головы моим копейщикам.

– Ублюдок, – плюнул я в Амхара, но он лишь усмехнулся и вернулся к своей зловещей работе. Он перерубил Хьюэлбейном Эахернов позвоночник, схватил голову за волосы и швырнул ее на груду голов, что мало-помалу росла на расстеленном плаще. – Отменный меч, – похвалил он, взвешивая Хьюэлбейн на руке.

– Так воспользуйся им и отошли меня в Иной мир.

– Мой брат никогда не простит мне такого великодушия, – возразил Амхар, вытер Хьюэлбейн о свой изодранный плащ и вернул клинок в ножны. Подозвал троих своих прихвостней и вытащил из-за пояса нож. – При Минидд-Баддоне, – проговорил он, глядя мне в лицо, – ты назвал меня ублюдком и блохастым щенком. Думаешь, я из тех, кто прощает оскорбления?