* * *

– Это какая-то ошибка! – настаивал Сэнсам. – Мне здесь не место!

– Скажи об этом им, не мне, – отозвался я, мотнув головой в сторону стражников у входа.

– Я ничего дурного не сделал. Только служил Арганте! И вот она, награда!

– Заткнись, – велел я.

– О милосердный Иисус! – Епископ бросился на колени, раскинул руки и возвел очи горе, к паутине на потолке. – Пошли мне ангела! Прими меня в лоно верных Твоих, всеблагий Господь!

– Ты заткнешься или нет? – рявкнул я, но Сэнсам продолжал рыдать и молиться, а я угрюмо косился на сырую вершину Кар-Кадарна, где росла гора отрубленных голов. Туда ссыпали головы моих людей, вдобавок к десяткам других, свезенных со всей Думнонии. А на самом верху установили кресло, задрапированное бледно-голубой тканью: Мордредов трон. Жены и дети Мордредовых копейщиков завороженно рассматривали зловещую груду, а некоторые подходили к хижине, заглядывали в низкий дверной проем и потешались над моим безбородым лицом.

– Где Мордред? – спросил я у Сэнсама.

– Мне почем знать? – ответил он, прервав молитву.

– Тогда что ты вообще знаешь? – осведомился я.

Епископ прошаркал обратно к скамье. Он, надо отдать ему должное, оказал мне услугу – развязал запястья, но свобода мало меня утешала: я уже подсчитал, что хижину охраняют шестеро копейщиков, наверняка за пределами видимости ждали и другие. Один, с копьем, устроился прямо перед дверным проемом и уговаривал меня попытаться выползти наружу: у него-де руки чешутся проткнуть меня насквозь. Справиться с часовыми у меня не было ни шанса.

– Так что ты знаешь? – вновь спросил я у Сэнсама.

– Король вернулся две ночи назад и привел с собой сотни и сотни воинов, – сообщил он.

– Сколько именно?

Епископ пожал плечами:

– Три сотни? Или четыре? Я не считал: слишком их было много. Они убили Иссу в Дурноварии.

Я закрыл глаза и произнес молитву за бедного Иссу и его семью.

– Когда тебя схватили? – полюбопытствовал я у Сэнсама.

– Вчера, – возмущенно ответствовал он. – Ни за что ни про что! Я встретил короля с распростертыми объятиями! Я не знал, что он жив, но я обрадовался его возвращению. Я ликовал! А меня схватили и бросили в эту вонючую хижину!

– Ну и в чем же тебя обвиняют? – осведомился я.