— Проклятье! — вспылил Герберт. — Зачем ты пустил ее!? Хочешь, чтоб я за шкирку вышвырнул эту б…ь?

— Вы не отдавали запрещающих распоряжений на этот счет, — чуть побледнев, промямлил охранник.

— Ладно, — усмехнулся Герберт. — Уверен, она будет рада выйти к тебе, когда я ее вышвырну!

Сердитый и злой, он вошел в шатер. Спиной к нему в дальнем конце шатра, возле растянутой на двух штативах карты юга, стояла невысокая шлюшка с пышными бедрами (или с подушечками, подложенными, чтобы сделать их такими). В ярко красном платье с полуоткрытой спиной и явно очень глубоким декольте. Кудрявые светлые волосы были убраны в нелепую прическу, какие любят представительницы ее профессии.

— Убирайся, — без особой злости сказал Герберт ей. В конечном счете, девчонка, которая не нашла другого способа зарабатывать себе на жизнь, не виновата, что в жизни Герберта все пошло кувырком! — Я в тебе не нуждаюсь. Возьми две монеты на столе и выйди.

И тут у него в сердце что-то хрустнуло… Эта невысокая фигурка, цвет волос, особый аромат энергетики…

В этот момент она обернулась к нему.

— Я убью тебя сам! — прорычал Герберт, в два шага преодолев разделявшее их расстояние, и заключил преступницу в грубые, сносящие все объятия.

* * *

— Ну и что ты натворила?! И что ты тут делаешь?! — буквально рычал Герберт, покрывая поцелуями ее лицо, губы, шею. Целовал дико, до легкой боли, словно наказывал. Видимо, действительно наказывал.

Эдиан даже растерялась от такого напора.

— А-а, Великий магистр, я пришла ублажать вас после битвы…

— М-м-м… И согласна на все, как всякая девушка интересного поведения?

— С вами — да, Великий магистр!

— В таком случае придется сделать с тобой то, что я бы сделал с непослушной своевольной девчонкой самого… нетяжелого поведения, — Герберт вдруг резко перехватил ее за талию, задрал алый подол и явно собирался наградить парой шлепков ниже пояса.

— А-а! Герберт не надо! Я… не хочу! Да перестань ты немедленно! — захихикала Эдиан.

— Хм… — неожиданно рассмеялся и ректор. — Тут и верно слишком много одежды! — под платьем шлюхи у Эдиан были брюки для верховой езды. — Впрочем, эти брючки всегда делали тебя еще соблазнительнее!

Он все же шлепнул ее, ласково провел ладонью по ногам, потом заботливо поправил на Эдиан ее неприличную юбку и поставил жену на ноги. Они жадно уставились друг на друга.

Месяцы разлуки не прошли даром. Сейчас, отвыкнув видеть его каждый день, Эдиан смотрела на самого красивого, сильного, умного, исполненного невероятного шарма и уверенности в себе мужчину. Самого лучшего, невероятно привлекательного. Того самого, у которого каждая черточка кажется родной, достойного того, чтобы гладить и ласкать снова и снова. Того, на кого не насмотреться. Казалось, что эту жажду Герберта будет не утолить никогда и никак. Ей так и будет хотеться оказаться еще ближе, еще глубже проникнуть друг в друга, еще теснее сплестись порывами.