— Ты… болен, Дарет? — тихо спросил Альен, наблюдая, как вымученная радость испаряется с худого лица. Лучше уж обговорить это сразу, чтобы потом не травить. — Мне ничего не писали, я не знал.

— Ноги отказали, — Дарет кивнул на них, как на что-то неодушевлённое. — Через неделю после свадьбы, можешь себе представить?… Вот так теперь… Калека. Прямо как дядя Эдингар, помнишь его?…

— Нужно было сообщить мне, — помедлив, сказал Альен; в нём закипал новый приступ гнева на отца. — Я мог бы помочь. Правда. И Отражения могли бы.

— Конечно, ты мог бы, — Дарет горько улыбнулся. — Ты всегда всё мог… Самый умный из нас и самый смелый. Нет, не смейся — смелый не как Горо, а как положено… Ты всегда всё знал и умел настолько лучше всех нас — мы даже сомневались, человек ли ты, — он засмеялся, но как-то визгливо, а улыбка перешла в болезненную судорогу. Альена передёрнуло.

— Мы не об этом, Дарет. Я хочу сказать, целительная магия…

— Я понял. Ну что ж теперь, слишком поздно… — он кашлянул в кулак — крошечный, почти детский. — Отец приглашал тогда целителей из Академии… Это он-то, с его скаредностью! Не поскупился… Но не помогли они своими травками и растираньями. Хоть и корчили здесь почти месяц умные рожи… Тебя бы сюда, поиздеваться над ними. Хоть какое-то было бы мне удовольствие…

— А Эйвир и Мелдон? — спросил Альен после паузы. Он решил пока оставить эту тему: ноги лучше осмотреть позже, а уход обсудить с Морой и Алисией. — Я их тоже ещё не видел.

Дарет со вздохом потянулся и, взяв со стола толстую жёлтую грушу, лениво стал очищать её ножичком. Альен смотрел на тонкую ниточку кожуры, отстранённо понимая, что брату с ним очень не по себе.

— Ну, Мелдон всё ещё при дворе, в Академии, — вздохнул Дарет. — Дослужился бы, наверное, до места в Совете, если бы не эта война… А Эйвир откликнулся на призыв короля, — его улыбка впервые стала искренней. — Ты же помнишь его — такая мельница, лишь бы помериться с кем-нибудь силой… Ушёл представлять Кинбралан в армии Ти'арга, прихватил почти всех наших рыцарей… Знали ли мы тогда, что они доберутся досюда… — новый вздох и хруст надкушенной груши. — Он писал нам оттуда, Альен… Такие ужасы. В одной стычке, совсем недалеко от наших земель, он потерял почти всех… Включая крестьянских парней, рекрутов, которые за день до того меч держать научились, — он медленно покачал головой, глядя в пустоту. — Это конец, Альен. Никогда раньше не было такого. Никогда они не пролезали дальше побережья… Да им, кажется, и не нужно было. А теперь вот… — он уставился на Альена расширенными, по-детски наивными глазами. — Что теперь, Альен? Неужели конец королевству?