Я кое с чем разобрался, — он уже сам не понимал, бежит или идёт, перепрыгивая через позолоченные ступени. — С магией разрыва.

— Не нашёл ли ты в книгах и свитках подробностей об этой магии, любезный Турий? — вежливо и доброжелательно осведомился он. — Возможно, ещё что-нибудь о Хаосе и разрыве? Что-нибудь, чего я не знаю?

Это зрелище тронуло Альена, но не заставило надолго отвлечься надолго от распутывания клубков в собственной голове (причём скорее там клубки паутины, чем ниток; права была леди-мать…) В конце концов, если он не распутает их как следует, Хаос воцарится в Обетованном окончательно, а эта парочка не вкусит больше жизни со свободным сознанием.

— Я… могу представить.

В таком же смятении, не справляясь с самой собой, Тааль прожила ещё три или четыре дня. По мере сил она избегала общества тауриллиан, зато часто виделась с Альеном и Ривэном, иногда забегая в рощу к погрустневшему Турию. Ключ к тайне разрыва был всё ещё недоступен, но в её снах то и дело появлялись окровавленные перья, а нож боуги с дубовыми листьями ненавязчиво лежал на прикроватном столике…

— Повелителя Хаоса не будет три дня, Тааль-Шийи, — прохладно сообщила она; Тааль не поднимала головы, боясь заглянуть в нечеловечески прекрасное лицо с тремя глазами. — Он просил передать это тебе и Ривэну, дабы вы не искали его и не тревожились.

— На днях я виделся с Турием-Тунтом, твоим другом, и тот намекнул мне, что ты готова… Умереть, если потребуется. Я не могу принять такого, — сказал он, останавливаясь на несколько ступеней ниже и не сводя с неё глаз.

И ещё — по-девичьи безнадёжно, глупо влюблённую в него.

Время кончилось — ничего больше не было.

С мягко-дружеской жалостью глядя на измученную, усталую Тааль, на её тоску по полётам и крыльям, по прежнему, родному, телу и гнезду, Альен очень старался не воспринимать её размышления об Узах и разрыве как проявление женской природы — наивно-жаждущей, ограниченной и пассивной… Выходило это ещё хуже, чем разглагольствования об Обетованном и неумелая недозабота.

По ночам её сон крали бесчисленные вопросы: что произошло бы, окажись на месте этих пленников учёный Мьевит, её отец? Или мать, прекрасная Делира? Застенчивый Гвинд, фанфарон Руоль, старый Фауран, чудаковатая тётя Гвилла? Все они остались бы вольными майтэ или тоже смирились бы с судьбой, навязанной сияющими господами, согласились бы отдать Обетованное Хаосу в обмен на сытый покой?… Знакомые лица и перья возникали в темноте, а потом вновь в ней растворялись — о, если бы так же растворились её сомнения!..