Нитлот пожал плечами.

— Да, — перебил её Нитлот. Он догадался, о чём она; обсуждать это отчаянно не хотелось. — Да, ты права. Это были духи стихий. Те самые, из старых легенд — древнейшие хранители Обетованного… Соуш привёл меня к их укрытию в Заповедном лесу. Они пробыли там много веков, как я понял… Они были здесь уже до того, как тауриллиан, бессмертных, изгнали на запад. Видимо, так.

— Я не знал, придут ли они на помощь, как обещали. И не знал, не схожу ли с ума, — он нервно усмехнулся и снова приложился к фляжке. — Давайте не будем об этом пока. Пожалуйста.

— На память, — невозмутимо продолжила Индрис. — Он сын пекаря и решил, что мне понравится. Мне понравилось, — она улыбнулась. — А теперь пусть оно будет у тебя. Поноси с собой — или съешь, если захочешь… Ты ведь больше не брезгуешь подарками беззеркальных?

— Печенье? — ухмыльнулся Тейор. — Индрис, я всегда знал, какая ты сладкоежка, но идти в битву с печеньем…

Но медлить он не стал — как и отвечать ей. Нескольких плавных и быстрых движений хватило, чтобы швырнуть Хелт на пол, на колени, и вытряхнуть нож, припрятанный в одном из длинных рукавов.

— Как нелюбезно, господин Эсте, — протянула она, улыбаясь краешком губ. — Нелюбезно и внезапно… Я могу позвать Ао.

Дорелийцы закрыли ворота города, выставили на стены дозорных, и всю ночь Энтор переливался огнями факелов и возбуждённым шумом. Суровые агхи, потерявшие больше трети бойцов, вошли в город с победителями.

Индрис легко опустилась с другой стороны от него. Мягкий свет луны и более резкий — огонька Тейора — мазками ложился на неё, показывая то исхудавшие щёки, то по-кошачьи вытянутые, чуть раскосые глаза. Пушистая копна волос коснулась плеча Нитлота, и он вдруг ощутил безумное — до кома в горле — счастье от того, что мастерица витражей жива и сейчас с ним рядом.

Не знал, что, атаковав Энтор, Белая Королева бросила вызов силам, существование и могущество которых не приняла в расчёт. Силам, которые издавна оберегали Обетованное от засилья Хаоса…

Часовой ждал рассвета и беззвучно молился безымянному богу войны. До рассвета он обязан охранять Двуру Двур, а дальше — исполнять её приказания.

Как же славно, должно быть, управлять народом, которому хватает одного довода: так распорядились боги.

Перегнувшись через её колени, Нитлот похлопал по плечу Соуша. В этот жест он попытался вложить все свои чувства — поскольку впервые в жизни опасался, что ни слов, ни магии не будет достаточно… Соуш повернул к нему голову и кивнул — с таким достоинством, будто был лордом, профессором Академии или (по меньшей мере) рыцарем, но уж никак не крестьянином из Овражка Айе, что в Волчьей Пустоши.