Можно было просто подбросить девчонку, как подбрасывают младенцев и котят. Высадить километрах в пяти от города, указать направление, и пускай себе топает. Наткнётся на кого-нибудь из местных. Волки сыты, овцы целы.

В этих мыслях Нинсон и добрёл до ковра, на котором всё так же неподвижно сидела девочка. Со спины вполне обычная девочка. Худенькая только. Но подойдя ближе, Великан заметил, как на бледной коже поблёскивают шрамы. Сеть тонких росчерков покрывала тело так плотно, что чёрточки перекрывали одна другую, образуя невесомую паутину из старых и новых порезов.

Ингвар никогда не разговаривал с куклами. Но, как и все, много про них слышал.

По виду обычная девочка. Если не приглядываться. Стоит её одеть и спрятать все шрамы, будет ещё больше похожа на обычную девочку. Это потому, что кожу на лице и на руках не режут и не прижигают. С такой куклой в летнем платье можно идти по городу. Будет казаться просто диковатой девочкой.

Ингвар бросил вещи и остановился на расстоянии вытянутой руки от нее. Сел на корточки. Она не могла его не слышать. Но не оборачивалась. Тогда он попросил:

— Встань, пожалуйста.

От слабости она поднялась рывком, поймав себя на ногах. Так встают новорождённые жеребята. Ингвар поддержал её. Она дёрнулась, отстраняясь. Она и тогда не обернулась. Не приказывали.

Нет, тот, кто обучал эту девочку, явно не слишком осторожничал.

Обучал. Какое неподходящее слово.

Создавал? Мастерил? Делал? Ломал? Кромсал?

Ингвар начал исследовать тело куклы снизу вверх. От самых стоп и до макушки. Проверил кожу, иссеченную ровными следами скальпеля и изрытую оспинами ожогов от слабой кислоты. На ногах виднелись отметины от колодок и зажимов.

Ингвар не смотрел ей в лицо, чтобы не заглянуть в нездешние глаза замученного человека. Далеко шагнувшего за ту черту, по которой проходит «улыбайся, чтобы не сломали» и вся эта оптимистичная ерунда.

— Я постараюсь тебя зря не мучить. Но надо потерпеть.

Она не издала ни звука. И это было лучшим ответом.

Ингвар прощупал ноги, зная, что девочке больно. Но не выяснить чего-то сейчас и не узнать о сломанной ноге, заставив её идти вперёд, будет ещё хуже. А идти им придётся много. На щиколотках следы кандалов, которые либо примерзали когда-то, либо, наоборот, были раскалены. Но, насколько мог судить Нинсон, кости были в порядке.Он много раз помогал лекарям. Нужно было носить лохани с кипятком или держать брыкающихся больных. И везде пригождался Великан, не падавший в обморок при виде крови.

Голени, там, где кость подходила ближе всего к коже, в месте, куда девочек учат пинать насильников, превратились в сплошную рану, сочащуюся сукровицей. Колени сине-коричневые от непреходящих, наложившихся друг на друга синяков.