Это же его слабые руны. Он и в лучшие времена не умел с ними работать.

— Тульпа, если руна не сработает…

— То ты будешь прямо у неё на глазах вылезать из своего домика на дереве. Она просто сделает из тебя подушечку для иголок. Руки разожмутся, и ты рухнешь к её ногам. У тебя будет сломана спина. А если ты всё же сможешь удержаться за верёвку, то отделаешься сожжёнными руками и переломами ног.

— Тульпа, зачем ты это говоришь?

— Чтобы подумал немножко о Сейде, а не о сиськах той бабищи на берегу!

Клять, она же права.

— Тогда Винж!

— Да будет так! — громко провозгласила Тульпа. — Да будет Винж!

Уголёк расплавился клейкой лужицей и превратился в крысу.

Ловкую и вёрткую крысу с янтарными глазами и топорщащейся темной шёрсткой.

Ингвар видел, как Тульпа отступает в тень деревьев. Как подносит к губам колдовской свисток. Он тоже отступил. Прижался мокрой спиной к стволу.

Раздался грай тысячи птиц. Мир ожил.

К скулежу страдающего от яда Красного Волка добавился гомон и стоны ещё шестерых людей. Деревья зашумели громче. Ингвар снова был собой. Кем бы он там ни был. Сказочником Ингваром Нинсоном. Или колдуном Таро Тайрэном.

Пинком сбросил бухту шелковой верёвки, которой хватило до земли. Кухонная прихватка в кольчужной рукавице легла на змеящийся изгиб шнура.

Нинсон заправил ручку исцарапанного баклера за ремень. Осторожно, чтобы не стучать тяжёлыми сапогами, прошёл меж торчавшими сквозь доски наконечниками.

— Двадцать-двадцать-двадцать!

Ингвар ухнул вниз. Кольчуга скользила по шнуру, портя драгоценный шёлк.

Фэйлан выстрелила. Стрела пролетела над головой.

Нинсон направил руку на женщину с луком. Вишнёвая капля кабошона ярко светилась. Великан понял, что колдовство споткнётся о кольчужную прихватку, серебряные застёжки на куртке, перстень, который так и остался вплетён в волосы, о…

Красная Волчица стояла на одном колене и поджидала Нинсона.