— Не засовывала.

— Хорошо.

Не хорошо.

Люмфайр?

Нет, люмфайр цел, раз светит. Просто откатился недалеко.

Больше всего Нинсона пугала спина. Он ощупал ноги Грязнульки, стараясь не прикасаться к исходящим сукровицей ранам под коленями. На ощупь ноги не столь отличались от веток. Холодные, хрупкие. Нет. Ноги легли в эту сторону. Значит спина.

— Пошевели ножкой.

Девочка замерла, а потом ответила:

— Не могу. Я ещё на ветке не могла.

— Н-наверное, просто затекла. Сейчас полежим минутку, и сможешь.

— Ага, — сказала девочка и закашлялась, подавившись красной слюной.

— Это бетель. Надо сплёвывать. От него много слюны, в самом деле.

— Мы уже полежали?

— А ты пошевелить ногами можешь?

— Нет.

— Тогда ещё нет.

«Отнеси её к костру. С ней всё в порядке. Пусть отлёживается в спальнике».

— А я знаешь, о чём всё думаю? О четвёртой странице письма.

— О какой? — не поняла Грязнулька.

— Да я сам только вот понял…