Они выехали из туннеля под экстатические скачки молний. Проволочный купол на вершине центрального монолита разбрасывал искры над мрачными цитаделями Нового Вавилона. Электрические пальцы царапали обтесанный скальный потолок, прыгали на плоские вершины более высоких зданий, покрытые золой, и обрывались в холодном воздухе, где колонии летучих мышей спасались бегством от жуткого света.

Ирен потянулась и опустила шторы, оборвав представление. Сенлин тихо фыркнул от возмущения и перевел на нее взгляд. Ее колени, торчащие из-под кожаного передника, были размером с детский череп. Она была слишком велика для «кареты», и поэтому ей приходилось сидеть в униженной позе большой собаки, скрывающейся под маленьким столом. Амазонка хмуро уставилась на темные панели позади Сенлина, отчего казалось, будто она смотрит сквозь него. Он попытался примирить этот образ с неутомимым, беспощадным боевым инструктором, который швырял и бил его на складском дворе в минувшие недели. Она казалась такой безжизненной.

– Я некоторое время работал над теорией, которую ты могла бы найти интересной, – дружелюбно проговорил Сенлин.

– Нет, – сказала она.

Сенлина это не остановило.

– Да, действительно. Она родилась, моя маленькая теория, из любопытства к паровому двигателю. Паровые двигатели здесь настолько вездесущи, я хочу сказать, они повсюду, а не только на рельсах или колесах. Я видел механического гиппопотама, работающего на пару, и орган в «Трубе» питается паром. Изумительная вещь, этот пар.

– Перестань говорить про пар, – сказала Ирен с некоторым усилием. – Заткнись.

– Извини. Я не собирался читать лекцию. Но на самом деле пар – это не идеальная энергия. Он громоздкий, и им трудно управлять. Если ты хочешь подпитать что-то маленькое, переносное или с тонкой настройкой, пар не подойдет. Нужно электричество. А вот про электричество там, откуда я пришел, почти ничего не слышали. Оно было чем-то вроде дешевого фокуса. Мы могли сделать так, чтобы у человека волосы встали дыбом, с помощью простой статической машины, но для практических целей его было слишком мало.

– Заткнись, или я засуну кляп тебе в пасть, – сказала она, наконец-то посмотрев ему в лицо.

– Если я заткнусь, какая разница – с кляпом или без, – парировал он, ненадолго отвлекшись от речи, что и впрямь перешла в лекцию. – Пар – это грубая энергия, которую можно переработать в более совершенную форму. Это и происходит здесь, внутри яростной турбины, которая высится над городом, – пар превращается в электричество. Но для такого нужно много пара. И это подводит меня к моей теории.