Сломленным.

Но в то же время счастливым.

Ему хотелось прыгать и кричать от счастья. Ему хотелось разрыдаться. А еще, где-то в самой глубине души, он хотел вернуться домой, забраться под одеяло и забыть о Фанленде, о пляже, о Тане, обо всех троллерах вместе взятых – забыть навсегда.

28

28

Глория проснулась на заднем сиденье своего «фольксвагена». Она понятия не имела, как долго спала. Выглянув в окно, она увидела, что стоянка, за исключением трех-четырех других автомобилей, уже опустела.

Фанленд был закрыт на ночь.

Чувствуя дрожь в животе от волнения и страха, она подняла свой пакет для продуктов. Затем толкнула спинку сиденья вперед, открыла дверцу автомобиля и выбралась наружу. Заперев машину, она направилась к главному входу в Фанленд.

День не задался с самого начала. Взять что-то худо-бедно похожее на интервью ей удалось только у трех субъектов – Мосби, Динка и женщины, отказавшейся называть свое имя. Глория записала все на мини-диктофон «Сони», спрятанный под рубашкой. Возможно, полученный материал на что-нибудь и сгодится, но она в этом сомневалась.

С Мосби они больше часа просидели на лестнице перед Фанлендом, но Глория так и не добилась от нее ничего путного, кроме россказней про собак. Собаки, оказывается, это реинкарнация мертвых фашистов, сговорившихся уничтожить человечество при помощи радиоактивного кала, который они извергают в густонаселенных районах. Мосби, считавшая себя своего рода мстителем, истребляла собак с помощью толченого стекла, которое подсовывала им в пищу.

Динк, заросший и изрядно потрепанный для своих двадцати лет тип, утверждал, что он исследователь с планеты под названием Зансьон. Население Зансьона состоит исключительно из мужчин. Столкнувшись с угрозой вымирания, они отправили Динка на Землю, чтобы он тщательно изучил земных женщин. Но «Врата путешествий» закроются через два часа, так что времени у него в обрез. Если ему не удастся постичь загадку некоего «тайного источника», население его планеты будет обречено. И теперь Глория – его единственная надежда. Она поинтересовалась, чем может помочь, и он ответил, что она должна лечь и позволить ему ввести его «исследовательский зонд» в основание ее «тайного источника». Посоветовав ему засунуть свой «исследовательский зонд» себе же в «анальный тракт», Глория поспешила ретироваться.

Третью бездомную Глория повстречала, когда в парке совсем уже стемнело, и, по крайней мере, эта женщина показалась ей более-менее вменяемой, пусть и отказалась называть свое имя. «Никому не скажу, – заявила она. – Если кто прознает, как меня зовут, – мне крышка». Глория решила не настаивать и просто ходила за ней, слушая разговоры о том, как люди «выкидывают годные вещички». При этом дама то и дело останавливалась порыться в очередной мусорке, извлекая оттуда «сокровища». В основном она собирала газеты, консервные банки и бутылки, сдавала в утиль и получала скудные гроши. Подбирала она и объедки, которые тут же отправляла в рот, блаженно похрюкивая. В такие моменты Глория поспешно отворачивалась, борясь с рвотой.