– Асенька, – осторожно подошла к ней Ольга, – я же говорю, он уже дома. Вы просто разминулись. Василий Васильевич сейчас в ванной.
– Кто? – спросила Ася, болезненно щурясь. – Кто такой Василий Васильевич?
– Прекрати! – крикнула Ольга, с ужасом слыша в своем голосе такие же истерические нотки, какие звучали в голосе Аси. – Я говорю, твой муж дома! Он уже вернулся!
– Ася! – раздался радостный голос, и на крыльцо выскочил Василий Васильевич – босой, лохматый после ванны, еще не побрившийся, в брюках и рубашке, кое-как напяленных на мокрое тело. – Асенька! Я здесь!
Ася прижала руки к сердцу, повернулась на одном месте и внезапно грянулась наземь.
Ольга и Василий Васильевич бросились к ней, суетливо, испуганно начали поднимать…
Голова ее беспомощно заваливалась, глаза были открыты, но почему-то упорно смотрели куда-то в сторону.
– Асенька, – бормотала Ольга, то похлопывая ее по щекам, то с силой растирая руки. – Асенька, очнись!
Василий Васильевич молчал. Потом опустил жену наземь и осторожно прикрыл ей глаза.
– Зачем? – тупо спросила Ольга. – Зачем?..
Василий Васильевич притянул ее голову к своему плечу, уткнулся ей в затылок, зарыдал короткими, отрывистыми, страшными рыданиями. Его слезы мигом намочили ее волосы. И только тогда Ольга поняла, что случилось.
Гроза закричал от боли! Все померкло перед глазами, а когда он снова обрел зрение, то оказался лежащим на ступеньках веранды. Двор был залит светом автомобильных фар. Гроза увидел Лизу, которая стояла рядом с ним на коленях, беспомощно стиснув руки и с ужасом переводя взгляд то на каких-то вооруженных людей, которые вбегали в дом, то на Павла, азартно машущего им.
Гроза с трудом узнал его, такой торжествующей ненавистью было искажено это знакомое, всегда замкнутое, равнодушное лицо.
В тот же миг в доме раздались выстрелы.
– Папа! – отчаянно закричала Лиза, вскакивая и порываясь взбежать по ступенькам, однако Павел успел схватить ее за руку и дернуть к себе.
– Тебя не тронут, стой здесь! – рявкнул он и с торжествующим, победным выражением обернулся к какому-то человеку с «наганом» в руке: – Вот он, Гроза!
– Ты хорошо поработал, Ромашов, – небрежно бросил этот человек, и Гроза узнал Артемьева.