– Он и у меня спросил, плаваю ли я. Я ему сказала, что мама работала в цирке. Вот и все!
Вытащив карты из кармана, Энола принялась раскладывать их на подлокотнике кресла. Линия из шести карт, которую сестра быстро смахнула. Еще раз. Ее пальцы шевелились, словно ножки мечехвоста.
– Том тебе бы сказал…
Быстрый расклад из шести карт. Вновь они сметены одним движением.
– Я сказала Тому, что гадаю на картах Таро, а не плаваю. Я говорила ему то же самое, что и Дойлу, а еще предупредила, что если он будет досаждать мне подобными вопросами, то я уйду и Дойл уйдет вместе со мной.
Шелест карт. Тасование… И все сначала.
– Дойл ушел бы, а он из тех, кого терять никто не захочет. Он особенный, – сказала сестра. – Я не догадывалась, что он о нас знает.
Карты вновь зашелестели одна о другую, обмениваясь молекулами. Картон настолько старый, что карты уже давно должны были стать одним целым, единым разумом.
– Он должен был все мне рассказать.
– А зачем?
Ее руки перестали двигаться.
– А затем, что никто мне ничего не говорит. Он не говорит. Ты не говоришь. Ты думаешь, что я ничего не знаю, а я все прекрасно знаю. – Тасование карт возобновилось. – У тебя есть тайны от меня и от Дойла. – Энола бросила на меня укоризненный взгляд. – Или ты хочешь, чтобы он решил, что я способна, подобно матери,
Дойл чуть не убил меня, вытаскивая из воды. Возможно, будет лучше, если он об этом не узнает.
– Пожалуй, ты права.
– Мне интересно, как долго она это планировала. Что, если, вставая каждое утро с постели, мама думала о том, что ее смерть приблизилась еще на один день? Возможно, если живешь в ожидании смерти, жизнь кажется более драгоценной.
Развернув карты веером, Энола вновь сложила их в аккуратную стопку.
– Не думаю, что все происходило именно так, – сказал я.
– Откуда ты знаешь? Или ты от меня что-то скрываешь?
– Нет.