— Я в это верю. Беда того человека в том, что он не в силах принять свою судьбу и жить по законам своей касты.
Я знаю, что индийцы несут знак своей касты, как печать на лбу, чтобы все сразу ее видели. И знаю, что в Англии тоже есть скрытая кастовая система. Какой-нибудь рабочий никогда не будет заседать в Парламенте. И ни одна женщина тоже туда не попадет. Но я никогда не задумывалась об этом.
— Но как насчет воли и желания? Что, если кому-то захочется изменить порядок вещей?
Картик внимательно оглядывает комнату.
— Ты не можешь сменить касту. Ты не можешь сопротивляться судьбе.
— Но это значит, что у вас нет надежды на лучшую жизнь. Это тупик.
— Это в твоих глазах все выглядит подобным образом, — тихо отвечает Картик.
— Что ты имеешь в виду?
— Что это дает спокойствие — когда ты следуешь пути, проложенному перед тобой, знаешь свой курс и играешь свою роль в общем движении.
— Но можешь ли ты быть уверен, что движешься правильным курсом? Что, если судьбы не существует, а есть только выбор?
— Тогда мой выбор таков: я отказываюсь жить без судьбы, — говорит Картик с легкой улыбкой.
Он выглядит таким уверенным, а я полна колебаний.
— Неужели тебя никогда не охватывали сомнения? Хоть какие-то?
Улыбка Картика гаснет.
— Да, было.
Мне хочется узнать, чего касались эти сомнения, но возвращается китаец и прерывает наши рассуждения. Мы идем следом за ним, раздвигая зловонные тряпки. Китаец показывает на жирного англичанина, с толстыми, как слоновьи ноги, руками.
— Мы ищем мистера Чин-Чина, — говорит Картик.
— А, его ищете… Я купил это заведение три года назад у прежнего владельца. И кое-кто теперь зовет меня Чином. А другие называют дядюшкой Билли. Хотите узнать вкус счастья?
На низком столике перед ним красуется чаша с опиумом. Чин помешивает густую черную массу. Он поднимает липкую, похожую на деготь каплю опиума — и та падает в деревянную трубку. Я с ужасом вижу на шнурке на его шее обручальное кольцо моего отца.
— Откуда у вас это кольцо? — спрашиваю я хриплым шепотом, который, как я надеюсь, может сойти за голос юноши.