Фрейлина, которая вела их через напоминающее собор пространство приемного зала, носила черную бархатную ливрею, королевский крест красовался на ее груди. В узких клетчатых штанах и высоких, до колен, сапогах с золотыми пряжками, она походила на пажа из пьесы. Хотя женщина была симпатичной, ее лицо потеряло всю женственную мягкость, которой она, скорее всего, обладала в «теплой» жизни.

— Мистер Борегар, вы забыли меня, — сказала она.

Чарльз, погруженный в собственные мысли, вздрогнул от изумления. Он пристальнее вгляделся во фрейлину.

— Мы встречались у Стокеров, — объяснила она. — Несколько лет назад. До перемен.

— Мисс Мюррей?

— Теперь вдова Харкер. Вильгельмина. Мина.

Женевьева знала, кто эта женщина: одна из потомства Влада Цепеша. Первое завоевание принца-консорта в Британии после Люси, любимой Сьюарда. Как Джек и Годалминг, она была в компании Ван Хелсинга.

— Значит, этим ужасным убийцей оказался доктор Сьюард, — задумчиво продолжила Мина Харкер. — Его пощадили только для страданий, причем не одного его, но и других. И лорд Годалминг. Как разочаровалась бы Люси в своих ухажерах.

Женевьева всмотрелась во фрейлину и поняла, что эта женщина была обречена — обрекла себя — жить с последствиями поражения. Неспособностью воспротивиться Владу Цепешу, неудачей ее круга загнать и уничтожить захватчика.

— Я не ожидал найти вас здесь, — вырвалось у Чарльза.

— На службе в аду?

Они достигли конца зала. Над ними нависали высокие створки дверей. Мина Харкер — глаза словно горящий лед — посмотрела на них обоих, постучала по дереву костяшками пальцев, и этот звук казался в раздающейся эхом тишине таким же громким, как и выстрелы из револьвера…

…Борегар вспомнил «теплую» Мину Харкер, непритязательную и прямую, которая сидела рядом с Флоренс, Пенелопой и Люси и соглашалась с Кейт Рид, что женщина должна сама зарабатывать себе на жизнь, быть больше, чем просто украшением. Та Мина умерла, а эта белоликая придворная служанка стала всего лишь ее призраком. Сьюард тоже превратился в привидение, как и Годалминг. Именно они, принц-консорт и череп на пике, несли по большей части ответственность за крах человечества.

Внутренние двери открылись рывками, с шумом, и жутковатый на вид слуга впустил их в хорошо освещенную переднюю. Гротескные уродства его тела только подчеркивались сделанным на заказ пестрым костюмом. Он был не «новорожденной» жертвой, катастрофически неправильно прошедшей смену формы, но «теплым» человеком, страдавшим от невероятных родовых травм. Его позвоночник перекрутило, наросты, похожие на буханки хлеба, выступали из спины; конечности, за исключением левой руки, изогнуло и раздуло. Голова разрослась из-за костяных шишек, откуда торчали завитки волос, а черты лица почти полностью скрывали бородавчатые опухоли. Майкрофт приготовил его к этому, но Борегар все равно почувствовал, как сердце закололо от жалости.