– Готов? – спросил фотограф, уже в который раз забравшись под черную накидку. – Вот сейчас мы и узнаем – настоящий ли ты фьючер или нет.

Хотя в тот момент Гера не мог видеть лица фотографа, но ему показалось, что тот зловеще осклабился, пряча лицо под черной вуалью камеры, словно злой колдун под черным капюшоном.

– Внимание! Сейчас вылетит…

(хе-хе, мальчик, сейчас оттуда в тебя кое-что вылетит… может быть, это будет даже объемная живая картинка твоей собственной смерти… ТВОЕ БУДУЩЕЕ!.. ха-ха!)

Прежде чем зрачок объектива начал раскрываться, у Геры успела пронестись паническая мысль, что если он действительно этот самый фьютчер, и все остальное, сказанное фотографом, правда, то он так никогда и ничего об этом не узнает – ведь получалось, что весь их странный и удивительный разговор…

(а ведь он знал!.. он знал!.. он…)

Но вдруг ему стало все равно… глаз фотообъектива начал раскрываться… Шире… Шире… И невероятно медленно… шире…

ЩЩЩЩЩЩЩ!..

…Гера почувствовал, как его уносит куда-то очень-очень далеко…

Ощущение пространства, времени и даже собственного тела растворилось в бесплотном НИГДЕ… Но особенно его поразило именно отсутствие времени – не чувствовать его течения, его существования… Понять это по-настоящему возможно было только здесь, где его попросту не было…

Темнота вдруг исчезла, и Гера увидел себя самого словно в зеркальном отражении, всего в полуметре – внимательно рассматривающим собственное лицо. Только тот – другой мальчик – был настоящий, а он (Гера почему-то понял это сразу) смотрел на него с портрета. И даже ощущал некую Границу, разделяющую их. Но кроме неясной и все же четкой границы было еще что-то.