– Я вчера, кажется… – смущенно начал он.

– И хорош же ты, золотой, был, – подтвердила хозяйка. – Прямо не ожидала. Изверг рода человеческого. Страшно смотреть было. Я думала, всех перекалечишь. – В голосе Анисьи Трофимовны звучал откровенный сарказм. – Так что прими, враз полегчает. А твои-то, – она махнула рукой в направлении станции, – ушли они, золотой. Люда сказала – домой, мол, поехали. От него, изверга, подальше. А то, что видят дети? И, знаешь, золотой, она права. Непотребство-то, оно и есть непотребство. Погоди, сейчас…

– О-о! – завыл Егор.

Вернулась хозяйка, держа в руках полулитровую банку с мутной жидкостью.

– Давай, – сунула она банку в руку Егору. – И выть не стоит. С каждым мужиком такое-то случалось. И вашего брата понять можно. От скуки все, от безделья…

– Что же делать?! – стонал Егор. – Что делать?!

– А выпить, – просто сказала разумная женщина.

И Егор подчинился. Он с отвращением начал пить вонючую теплую жидкость.

– До конца, – заявила Анисья Трофимовна.

Егор из последних сил допил. В голове его сразу же зашумело, приятная слабость растеклась по телу, на душе как будто полегчало.

– Пока хватит, – заключила многомудрая хозяйка, – иди погуляй по лесочку, подыши воздухом. Расходиться тебе нужно. Поскачешь, попрыгаешь и в норму войдешь. Ты, наверное, есть хочешь?

Егор отрицательно замотал головой.

– Ну, как знаешь. А захочешь, приходи. Я тебя накормлю.

– Но семья моя, дети…

– Не убивайся ты так. Вернутся они, я думаю, вернутся. Я уж твоей Людке говорю: с каждым может случиться; что он – не мужик?! Такая, мол, бабья доля – прощать и сопли утирать.

– А она? – с надеждой спросил Егор.

– А что она? Плачет.

Олегов обхватил голову руками.

– Иди, золотой, иди!

И Егор пошел куда глаза глядят.