И каким контрастом на фоне этого незабываемого феерического зрелища, достойного восхищения выглядели изогнутые крючкообразные формы мрачных цветов, цепляющиеся за крыши ночных клубов.

Дино с омерзением смотрел, как отвратительные паукообразные существа с огромными зияющими красными пастями скопищем висели над этими зданиями, а жестокие осьминогоподобные монстры ликовали над барными стойками, где сами люди подпитывали зловредные сущности алкоголем и наркотиками и притягивали их своими пороками. Толпы безобразных мёртвых пьяниц витали над отбросами жизни, чтобы присосаться к алкогольным испарениям. Липкое зловоние разносилось далеко вокруг этих мест.

Если бы эти люди увидели, что их окружает на самом деле, 'розовые слоны', проникающие сквозь завесу белой горячки, показались бы им детской забавой.

Но многие люди ничем не отличаются от рыб, которые, довольные жизнью, обитают в своём мирке-водоёме в полной уверенности, что видимое ими и есть всё, что можно узнать. И совершенно не подозревают, что живут на огромной планете, населённой другими существами и растениями, что невидимое ими - гораздо больше видимого, стоит только закрыть глаза и обратить взгляд внутрь себя.

Поначалу во всех путешествиях его сопровождал Стахов. Опытный наставник помогал ему понять и справиться со всеми странностями, ограждал от страхов, попадавшихся на неведомом пути. Благодаря ему Дино осознал, что разум может существовать без тела и понял, что душа бессмертна, а тело - всего лишь временная оболочка.

Но в какие бы великолепные и удивительные миры он не попадал, выходя из своего тела и поднимаясь высоко в поднебесье или опускаясь в бездонные колодцы, тоннели и кротовины, выворачивая сущность бытия, он везде пытался найти ЕЁ, женщину, которая навсегда завладела его сердцем и была послана самим небом.

Глава 36.

Лиза торопливо просматривала один из своих первых конспектов, со временем превратившийся в пухлый фолиант.

'Получение морфия из соли' - мелькнул на одной из первых страниц простенький рецепт, выведенный аккуратным, старательным почерком. Она растроганно вспомнила, каких трудов грозному Якову Карловичу, который оказался на самом деле милейшим и чувственным человеком, стоило обучить такую недотёпу азам химической премудрости. Колбы и реторты разбивались, вываливались из неумелых рук, а реактивы пугающе шипели, вызывая к жизни никчемные реакции, не похожие на те, что требовал Учитель.

Не понимая, что от неё хотят, она капризничала, проливала слёзы и просилась домой, в ту, привычную ей, размеренную жизнь, хотя там её никто не ждал.