По этой причине Галилей, слывший безумцем в своё время, отрёкся от своих взглядов, Джордано Бруно был сожжен, а Сократ - отравлен.

Научное общество смеялось над Гальвани с его электричеством, паровой машиной Фултона, фонографом - шарлатанской проделкой Эдисона, осуждало опыты Бехтерева и преследовало Менделеева и Симпсона с его хлороформом, а Дарвина наверняка бы сожгли, живя он в средние века.

Список можно продолжать до бесконечности. Вот ведь как получается, заблуждения самих мужей от науки дремучи и непроницаемы, затянутые болотной ряской, готовой тут же засосать всё новое и лежащее за пределами их знаний. Она перебирала в памяти знакомые имена и вдруг снова услышала в голове мелодию. Еле уловимый мотив звучал неуверенно и робко пробивался изнутри, словно одинокий Фавн наигрывал на своей волшебной свирели, звуки которой, ещё неокрепшие и разрозненные, подхватывались невидимым ветром и тут же растворялись вдали. Но постепенно голос её окреп, ноты зазвучали твёрже и какое-то время Лиза, закрыв глаза, слушала чарующую музыку. И, не выдержав, боясь упустить печальный мотив, она схватила виуэлу и опустилась прямо на пол перед цилиндрическим бруском компьютера, который, словно только и ждал этого, замерцал и выпустил вверх прозрачную раму экрана.

Она тронула струны, проверяя настрой. Инструмент, как всегда, звучал великолепно. Его лёгкий и небольшой корпус был похож на гитару и скрипку одновременно. Узкую деку украшала великолепная инкрустация из смеси кости и серебра, а искусно вырезанные деревянные колки изящно венчали короткий гриф. Виуэла, так назвал её один из её новых друзей. Невесть где её раздобытая, она была очень старой, работы неизвестного мастера, чуть ли не 8 века нашей эры, но прекрасно сохранилась.

Пальцы медленно заскользили, подбирая мелодию, когда-то давно прочитанные стихи вдруг всплыли из памяти и вот уже, обрастая аккордами, полилась песня.

Поздним ли вечером,

Утром ли ранним

Шляпу немодную заломив,

Бродят по городу воспоминания

И заговаривают с людьми.

Суперкомпьютер, моментально реагируя на музыку, обрабатывал мелодию, раскладывал на несколько голосов, по ходу игры вкраплял другие инструменты, создавая необычайный звукоряд. Тёплое и глубокое звучание натянутых струн задышавшей, как живой, виуэлы подхватил глуховатый обволакивающий голос виолончели, подсвеченный нежными и бархатистыми звуками кларнета.

Может быть здесь возле этого здания.

Мимо которого нынче иду,

Стану я тоже воспоминанием,

Буду сидеть на скамейке в саду, -