— …поэтому я решил сказать тебе, что на кафедре философии, где ты в настоящее время работаешь… — он сказал «в настоящее время» так, словно у этого времени не было никакого будущего, — …ставится вопрос о твоей… — он слегка замялся, — …о твоей идеологической пригодности для работы в университете…

Кончики пальцев, нос и кончики ушей у меня моментально похолодели. Я тут же представила себе, как кафедра единодушно отвергает мой — уже ранее одобренный! — реферат, как в ректорат летят одна за другой докладные, как меня заставляют писать идиотские, глупейшие, абсолютно бессмысленные объяснительные по поводу того, что я, как это ни странно, пока еще не верблюд… Этого мне только не хватало накануне поступления в аспирантуру! Но почему, черт возьми, зашел об этом разговор? Вроде бы я и не совершала никаких особых подвигов.

— Отношения с иностранцами, не запланированные учебно-воспитательным и производственным процессом, — занудливо продолжал зять местной знаменитости, — могут принимать весьма нежелательную форму, не соответствующую нашей коммунистической морали…

Сделав небольшую передышку, Виктор Лазаревич Коробов глотнул из стакана воды и продолжал с новым подъемом:

— Ты бываешь в общежитии почти ежедневно, и все это фиксируется… — он сочувственно, почти грустно, посмотрел на меня. — Но мне удалось переговорить с твоим начальством, так что все, можно сказать, улажено…

Вспотев от произнесенных на одном дыхании слов, Виктор Лазаревич Коробов взял сигарету и налил себе еще воды.

— И мне стоило это определенных усилий, — доверительно добавил он, — так что я полагаю, ты тоже могла бы мне помочь!

О, Господи, черт меня побери! Ему нужна моя помощь! Стать стукачом в общежитии? Устроить засаду в женском туалете? Втереться в доверие к какому-нибудь опасному диссиденту? Соблазнить капиталиста?

— Видишь ли… — глубокомысленный взгляд в сторону до блеска начищенных кастрюль, — Как декан по работе с иностранцами, я попросил бы тебя обратить внимание на одну твою знакомую… — торопливая затяжка сигаретой, взгляд мимо меня, — она стремится сотрудничать с антисоветскими, эмигрантскими издательствами… Ты, надеюсь, знаешь, о ком идет речь.

Я спокойно кивнула. «Да, знаю. О Лилиан. О той, которую ты никак не можешь затащить в постель и которая, если верить твоей жене Маше, вот-вот смотается в Англию вместе с влюбленным в нее Дэвидом Бэстом, не влюбленным в меня… Ты не можешь забыть своего позорного промаха в то июльское утро, когда кроме тебя и Лилиан в этом доме никого не оказалось и ты запер на ключ дверь библиотеки, тем самым вынудив свою жертву выпрыгнуть в окно… Но через несколько минут Лилиан вернулась вместе с Машей, и тебе пришлось… Ты помнишь? Тебе есть, что вспомнить!»