– А вот ладошками тут хлопать… мы, пожалуй, не будем. Наивный мальчик! – Оуэн крепко держал Имонна за руки. – Понимаю, ты хотел впечатлить меня, дружок. Но глупо полагать, что Доспехи помогли бы тебе – против меня!

С этими словами он плюхнулся обратно в кресло и втиснул Байю рядом с собой.

– Отцепись, ты! – норовисто взбрыкнул Имонн, порываясь встать.

Получив оплеуху, обиженно дернулся. Его еще никогда не били.

– Просил же не дерзить! – Оуэн был сама доброта.

– Отвяжись, гад! – Байя попытался вырвать руку.

– А вот за ручки… мы пока подержимся. Чтобы не искушать твою судьбу… – произнес Оуэн с ласковостью потревоженной змеи и так стиснул ладонь мальчика, что у того навернулись слезы.

– Все равно гад! – невольно всхлипнув от боли, нагрубил Имонн, нарываясь на следующую оплеуху.

– Какой неугомонный… сказал же: не дерзи!

Оуэн был недоволен. Так расслабиться. Мальчишка чуть не подписал себе смертный приговор. Разверни он Доспехи, и его пришлось бы убить. А это сейчас ну никак не входило в планы Оуэна.

– Все равно, ты – гад! Ненавижу! Сладил с маленьким, да! Найди себе кого-нибудь по росту, верзила! – продолжал настырно задираться Байя, напрашиваясь на новую оплеуху.

– Грубим недоброму дяде? – покачал головой Оуэн. – Какая отвага, куплю тебе орден… при случае…

За словами последовала увесистая затрещина, от которой голова мальчика мотнулась из стороны в сторону.

– Вижу, брат совсем тебя разбаловал. Не заняться ли мне твоим воспитанием? – промурлыкал Оуэн. Схватил Байю за волосы, дохнул на подростка запахом коньяка и горького шоколада. Но что-то такое, появившись в его взгляде, тут же растаяло, словно он вспомнил, что десерт заказывать пока рановато.

– Будь я Марком… – начал он.

– А ты не Марк! – убежденно перебил его Имонн.

– Да, я гораздо круче! – согласился с ним Оуэн.

– Как же, держи карман шире! – громко фыркнул подросток.

Но ехидное замечание осталось пропущенным мимо ушей, Оуэн смотрел на него задумчиво, будто видел впервые.

– Как интересно… Сколько помню тебя – ты все время такой… – дотронувшись до мягких золотистых кудрей, провел костяшками пальцев по мальчишеской щеке. – Сплошная невинность и беззащитность! Ничего мужественного! – критически оглядел он Имонна и вдруг улыбнулся. – Так вот в чем дело! Ты влюблен в него! Поэтому так упорно цепляешься за этот женственный образ, – Оуэн слегка взъерошил его волосы. – А мой растяпа-братец, естественно, ничего не замечает. Ну, что тут скажешь… святая простота!