– С днем рождения, братишка! – просиял Оуэн, обнимая Марка за плечи. – А у меня для тебя подарок! – он показал на скорчившуюся на кровати фигурку.

Имонн лежал на испачканных кровью простынях. Руками закрывая голову. Оуэн легонько подтолкнул брата вперед.

– Я поранил его немножко… для тебя, чтобы запах крови помог тебе сойти с ума… – волнующе нашептывал он Марку, с видом услужливого дворецкого помогая ему избавиться от одежды. – Возьми мальчишку! Он твой! Ну же, прямо сейчас! Бери! Я хочу видеть твое наслаждение! – подстегнул Оуэн медлительность брата. «Я же обещал, что поделюсь!»

Марк присел на кровать. Имонн поднял на него полные слез глаза.

– Пожалуйста, Марк, не мучай меня… – попросил он.

Но мужчина, потерявший душу, уже не мог выполнить его просьбу. Он весь дрожал, одержимый желанием обладать этим хрупким и нежным израненным телом. Запах крови сводил его с ума.

– Ты-ы… готов? Я-а… отведу… тебя-а… в рай! – произнес он, выталкивая слова непослушным языком. Страшно, будто немой учился говорить.

Пальцы его сомкнулись на тонких лодыжках мальчика. Марк подтащил Байю к себе, тот застонал, и он запечатал мучительный стон на его губах своими губами.

Когда непрошенная страсть отхлынула, швырнув его обессиленное, исходящее негой, потное тело на смятые простыни, он услышал мольбу.

– Убей меня…

– Да, убей его! – эхом откликнулся Оуэн. – Убей, и покончим с этим!

«Убить…?» – Марк посмотрел на брата. Тот кивнул.

– Убей, и я обещаю, ты станешь свободным, как я! Мы – Имару! Мы – Тьма! Мы – месть! И жалость нам неведома!

– Хорошо, – согласился с ним Марк. У него ведь не было сердца, которое может разбиться.

Когтистая лапа рванула за подбородок, и острые клыки в мгновение ока растерзали беззащитное мальчишеское горло. Довольный, Оуэн накинул простыни на мертвое тело и отодвинул его на самый край. Чтобы не мешало. Ласково потормошил брата.

– Молодец, малыш! Ты сделал все, как я хотел! Осталось недолго! Скоро все закончится! Мы больше не будем одинокими скитальцами! – говорил он, а в глазах разгоралось пламя долгожданного торжества. Хрупкое тело Имонна Байи плавало в луже крови на алых простынях. Жертва была возвращена лживому жертвователю.

Близнецы взялись за руки. Их пальцы переплелись. Медленно вращаясь против часовой стрелки, постепенно из пурпурного становясь черным, их призывал к себе Круг. Упругий, словно поток воды, воздух вокруг них сердито загудел, щелкая голубыми искрами. Ярко вспыхивали и опадали языки призрачного пламени. Держась за руки, они вошли в него. В силу вступило Заклятие Преображения. И замкнулся Круг.