– Что ты слушаешь? – поинтересовался он.

– Аранхуэсский концерт! – она протянула ему наушники.

Под грустные переборы гитарных струн тосковало, отчаиваясь все больше, отвергнутое, безнадежно влюбленное сердце. Но вот к аккордам гитары добавились скрипки, и мелодия, превращая ревность в ненависть, зазвучала вдруг на такой пронзительной ноте, что или убить, или умереть – третьего не дано. Ревность была естественным чувством для того, кто влюблен, но Виктор даже в отдаленном будущем не хотел бы испытать муки ревности, способные однажды поставить его перед подобным выбором. «Все-таки эти испанцы немного чокнутые…» – подумал он, передавая наушники Инне.

– Ты не замерзла, может, пойдем в дом? – предложил он.

– Нет, – отказалась Инна, – здесь особое место. Мне хорошо здесь работается! – повозившись немного, она устроилась у него между ног. Прижалась спиной к его груди.

Виктор укрыл их обоих пледом, крепче обнял.

– Ты выйдешь за меня? – спросил просто.

Те самые важные слова, что он собирался сказать когда-то, делая предложение любимой женщине, казались теперь бумажными виньетками на свадебной открытке и слащавыми до приторности. Инна потерлась затылком о его плечо. Снизу вверх заглянула в лицо.

– Когда разбился твой самолет…

– Не мой… – напомнил он мягко.

– Да, не твой… – она кивнула, – но когда самолет разбился… Не знаю, я не успела об этом подумать… Мне стало так больно… Наверное, я не захотела жить без тебя…

Ее пальцы коснулись его руки, он накрыл ее руки своими ладонями. Молчал, чувствуя, что слова сейчас не нужны. И взаимное молчание, объединяя, отгораживало их от остального мира, создавая вокруг новый, только один мир, только для двоих.

Но счастьем нужно делиться. Оно притягивает к себе так же сильно, как и блеск золота. Первым явился Малыш. Потянул за плед, требуя ласки. Рассмеявшись, они почесали его за ушком, потрепали по холке. Шумно вздохнув, пес улегся у их ног, зажмурился. Скоро с парой пледов в беседку заглянул профессор Лабушев и присел на соседнюю кушетку выкурить трубочку на свежем воздухе. Следом пришли родители. Стол накрыли цветастой с цыганскими кистями скатертью. Поставили самовар. Не какой-нибудь там электрический. Настоящий. И управляться с медным чудом тульских мастеров умел только дед. Виктор принес поднос с чайным сервизом. Отец – вазу со сладостями. Запыхтел самовар. Анна Дмитриевна открыла банку земляничного варенья. Запахло ушедшим летом. Переговариваясь ни о чем и обо всем сразу, они пили чай и любовались осенними красками окружавшей их природы.

Вскоре послышался шум подъехавшей машины, ворота скользнули в сторону, пропуская серебристый кабриолет. Лялька привезла Аришку, на уикенд. Малыш отправился встречать маленькую хозяйку, а заодно обнюхать и новое Лялькино «увлечение». Проводил обратно до беседки. Приветствуя подругу Инны, мужчины встали из-за стола.