Женщина с налетом седины в темно-каштановых волосах сказала, что раз все в сборе, пора ужинать.

После ужина Константин Павлович вышел на веранду. Огляделся. Заметил чиркающий красным огонек сигареты – тот, кого он искал, курил у самой воды. Невдалеке разглядел молодого человека, со скучающим видом подпиравшего плечом ствол березы. «А вот и барский холуй…» – иронично хмыкнув, он стал спускаться к ним, к озеру. Встал рядом. С лица молодого человека тут же исчезло выражение скуки. «Хорошо иметь такого недремлющего стража…» – с невольным уважением подумал Константин Павлович.

– Не помешаю? – кашлянул негромко.

Мужчина повернул голову, в его взгляде было молчаливое позволение. Константин Павлович достаточно пожил на белом свете, и смерть уже не пугала, поэтому решил, что может позволить себе не бояться – даже Его.

– Простите, не уверен, как правильно к вам обращаться… – начал он, – Князь Тьмы… Повелитель Ночи или…

– Довольно! – оборвал его мужчина. – Вижу, ты догадался, кто я такой… Тогда что тебе в имени моем? – небрежно пожал плечами, посмотрел с некоторым интересом. Улыбнулся ласково.

И от ласковости этой в душе все заледенело, заставив в полной мере ощутить неслыханную дерзость собственного поступка.

– Вы заберете мальчика, не так ли? – обратился к нему Константин Павлович. И вдруг закашлялся. – А что же будет со всеми нами?

Вопрос был риторическим. Но тот, к кому он обратился, все же удостоил его ответом.

– Вы умрете, – сказал он.

Услышав ответ хозяина, молодой азиат мазнул по лицу Константина Павловича недолгим взглядом по-волчьи раскосых глаз. Нехорошо усмехнулся. Да, вопрос был чисто риторическим. Несколько минут Константин Павлович молчал, изучая красивый, четко прорисованный даже в сгущающихся сумерках, профиль своего собеседника.

– Хорошо, но рано или поздно мальчик спросит, что случилось, пусть не с отцом, с матерью? Дети больше не верят, что их находят в капусте… – Константин Павлович посмотрел вдаль, на спокойную гладь воды. – Бросила ли она его или умерла – любая из версий оставит в детском сердце незаживающую рану… – продолжил он, – и будет ли мальчик сожалеть или ненавидеть… он уже никогда не будет счастливым, таким, как сейчас…

Его взгляд оторвался от водной глади озера, та равнодушно переливалась ртутным серебром в ярком свете показавшейся луны.

– Почему бы не оставить все как есть? Пусть ребенок вырастет в семье, окруженный любовью и заботой близких ему людей. У него ведь прежде не было настоящей семьи, верно? – он обернулся к своему собеседнику. – Тогда почему бы не подождать, пока он сам не придет к тебе? По своей воле! С любовью в сердце и покоем в душе. Счастливый.