— Не думаю, что тебе стоит злиться. Если, конечно, ты хочешь получить вертолет с деньгами.

Озеров скривился. Отступил.

— У вас осталось двадцать два часа.

Точилин хлопнул Быстрова по плечу.

— Ну что, капитан? Обосрался?

— Что смешного? Мы облажались. По полной. Они вертят нами как хотят.

Следователь покачал головой.

— Володя, не драматизируй. Что мы теряем? Ну дадим мы им вертолет, деньги, паспорта. Позволим пересечь границу и приземлиться на земле обетованной. Евреи переговоров с террористами не ведут. Им не уйти.

— А заложники? Саша, там женщина, ребенок.

Точилин посерьезнел.

— Все будет в порядке. Озеров их не тронет. Он ведь не убийца.

— Почем ты знаешь? Никто не рождается убийцей. Убийц творят обстоятельства.

Точилин кивнул.

— Да, убивает только загнанный в ловушку. Но Озеров-то и не знает, что он в мышеловке. Они все такие.

— Он вышел на связь, — объявила оператор.

Точилин и Быстров нацепили наушники.

Озеров заговорил. Каждое его слово падало на голову Быстрова ножом гильотины.

— Капитан, слушай меня. Я нашел на стене «жучок». Это твоя работа. Больше некому. Это вам не сойдет с рук. Поздравляю, капитан. Ты убил человека.

В кошмарном сне Быстров услышал хриплый грохот автоматной очереди, стеклянный звон гильз, еще горячих, отлетающих от стен и пола, истошный вопль женщины, внезапно оборвавшийся.