Нил заходит в темный сарай, оставив позади холодный ветер. Тянет за шнурок, но единственная лампочка под потолком и не думает загораться. Когда глаза привыкают к полумраку, он замечает под рабочим столом иссохший остов волка. Все это немного похоже на алтарь.

Условия для исследований здесь просто чудовищные. Но у Кита дело всегда гораздо лучше обстояло с теоретической, нежели с практической стороной. Он так и фонтанировал идеями. Сколько раз он начинал беседу со слов «а что, если?». Кирк и Спок — так их прозвали, и один раз на Хеллоуин они именно так и вырядились. Кит — отважный смутьян, Нил — суховатый зануда. У зануд хорошо получается заниматься биохимией. Они способны обрабатывать огромные объемы данных, писать бесконечные заявки на получение грантов, вникать в политические перипетии и терпеть напыщенных дураков-академиков. Кит же все это называл чушью собачьей. Когда друг занялся пивоварением, Нил сказал, что Гэмбл зря закапывает свой талант в землю. Но он ошибался. Погибнуть в Республике — вот что действительно было зря.

В сарае нет ничего полезного. Нил просто пришел попрощаться. Он снимает рукавицы и медленно проводит пальцами по мерным стаканчикам и колбам, перелистывает блокноты с пожелтевшими по краям страницами. Все покрыто толстым слоем пыли.

— Все точно, как ты и рассказывал, дружище.

В Интернете появилась еще одна запись, второе видео Балора. Август нетерпеливо жмет на клавишу. Первую запись он просмотрел раз тридцать: запирал дверь кабинета и убавлял звук, словно то была порнография. Теперь Ремингтон может спокойно проиграть ее прямо у себя в голове: он помнит, как дергается у Балора уголок глаза, как тяжело поднимаются и опускаются его плечи, как он дышит, как страшно вопит жертва, с каким звуком отрываются куски мяса. Словно лично там присутствовал.

Август и сам не знает, почему это его так заводит. Когда он вглядывается в экран и сжимает в руке мышку, от нее будто бьет вверх по руке электрическим разрядом, кровь быстрее бежит по жилам. Перед ним враг, тот самый, истреблению которого Август посвятил столько времени. Балор думает, что видеозапись работает на него, но Ремингтон считает иначе. Каждый новый просмотр — это еще один голос в пользу Чейза Уильямса. И вождь ликанов своей записью лишь укрепляет их позиции.

Иногда Август против воли размышляет о том солдате, которого разорвали на куски перед камерой. Это не человек и даже не еда: ведь сожрали его ликаны не из-за голода. Это орудие Балора. Его собственные отношения с Чейзом, конечно, несколько другого рода, ведь Уильямс, в конце концов, его друг. Самый близкий друг. Тем не менее параллель для Августа совершенно очевидна, но его это совсем не беспокоит.