Автомобили!

Это была третья, пугающая странность, на взгляд Павла. Совершенно новые, блестящие, будто только что сошедшие с конвейера «форды». Точно такие же, как тогда, возле Икши….

- Господа, обратите на меня внимание, — Овод уже не скрывал раздражения. Он схватил за плечо одного из полицейских. — Я должен поговорить со старшим офицером. Где он?

Полицейский, не оборачиваясь, вытянул руку в направлении автозака. Фургон, с решётками на узких окнах, являл собою центр композиции под названием «оцепление». Вокруг него толпилось более всего правоохранителей. Повёрнутый капотом к проезжей части, задом — к ДК, он, единственный среди всех полицейских авто, стоял с работавшим двигателем. Седовласый решительно двинулся к нему. А Павел, набравшийся опыта попадания в переделки, напротив, задержался, сделал шаг назад. Его чутьё опять обострилось. Нюх сигнализировал об опасности. Управдом собирался выбраться из полицейского оцепления, вернуться к армейскому грузовику с бульдозерным ножом. И вдруг, обернувшись, увидел невероятное: весь жилой квартал — многоэтажки, садики, тротуары и съезды с шоссе, — превратился в гигантский рисунок. Мир утерял трёхмерность. Казалось, всё материальное — всё, что простиралось от шоссе в сторону, противоположную ДК, — кто-то заменил колоссальными обоями с мастерски выполненным рисунком. Этот рисунок почти повторял реальность, но всё-таки оставался рисунком: плоским, безжизненным подобием.

- Ты это видишь? — Павел схватил за рукав Третьякова.

- Вижу — что? — переспросил тот, взглянув в направлении, куда таращился управдом.

- Ну как же… Декорация, — начал было объяснять Павел, — как вдруг кто-то громко проговорил:

- Я — старший офицер. Вы хотели меня видеть?

Голос прогрохотал над площадью, хотя его обладатель не воспользовался ни рупором, ни мегафоном, чтобы поразить гостей. Он всего лишь вылез из кабины автозака — и так и стоял, наполовину скрытый от глаз распахнутой дверью.

- Я — член Особого Комитета по борьбе с эпидемией, — Овод, слегка опешив от громогласности полисмена, всё-таки быстро взял себя в руки. — От нашего имени к вам должно было поступить распоряжение о снятии оцепления.

- Распоряжение? — офицер поднял голову, повёл плечами. Его лицо казалось маской, лишённой индивидуальных черт. Он рассмеялся. Странно, жутко рассмеялся. — Ну конечно, — повторил он. — Распоряжение. А как быть с ними? — Он махнул рукой в сторону ДК. — Они не нужны Комитету? Десятком больше, десятком — меньше?

- Мы проведём переговоры вместо вас, — нахмурившись, но, умудряясь сдерживать гнев, ответил седовласый. — Как видите, ваши усилия не принесли плодов, — не удержался он от того, чтобы подпустить шпильку.