- Ты — слуга Сатаны, — выкрикнул Павел, неожиданно для себя самого. Ему отчего-то захотелось защитить Людвига. Он не думал, что отвлечь внимание офицера на себя — хорошая идея. Но ничего лучше в голову не приходило. — Ты служишь яду, разложению, болезни, — продолжил управдом. — При чём здесь бог?

- Чтобы вылечить яд, — нужен яд ещё худший, — процедил офицер. — Если б у тебя было больше времени — ты смог бы обсудить это с алхимиком… или с врачом…. Скверну не отмоешь розовой водой. Её можно только спалить в пламени пожара. Ты помнишь Содом и Гоморру? Их гибель стала благом. Она была угодна Творцу.

- Откуда ты знаешь это? — усмехнулся Людвиг. Он не уступал в благородстве Павлу и дразнил огнеликого. — Ты же всего лишь слуга. Тебе не ведомо даже моё имя — имя самого обыкновенного человека. Тебе запретили знать даже его.

- Я могу его узнать, — офицер, отчего-то, разъярился. Вокруг него образовалось марево — настоящее марево, какое возникает вокруг костра или поднимается от асфальта в жаркий летний день. — Но мне незачем делать это. Я просто снесу тебе голову.

Людвиг словно не слышал офицера. Он улыбался — он смеялся тому в лицо. И тогда огнеликий изменился. Раздался в плечах, словно внезапно перерос человеческое обличие. Его меч, плясавший над макушкой латиниста, стремительно сместился, навис над Павлом.

- А ещё лучше: я снесу голову ему! — прорычал офицер.

Павел зажмурился. В голове мелькнула мысль: «ну, может, хоть на этот раз — конец?»

Потекли мгновения. Тонким ручейком, бурным речным потоком.

Полноводным оглушительным водопадом.

«Джжжииигаааа», — противный резкий звук едва не разорвал управдому барабанные перепонки. Казалось, кто-то провёл по стеклу монетой. Нет, не так: кто-то провёл по стеклу, размером с футбольное поле, монетой, размером с небольшое озеро.

А потом раздался звон металла об асфальт. Такой будничный, привычный: услышишь такой на улице — пройдёшь мимо, не обернувшись. Как будто кто-то обронил ключи от квартиры.

И Павел осмелился открыть глаза.

Перед ним стояла тёмная беззвёздная ночь. Возвышался монолит чёрного гранита. Замер таинственный защитник — не то сон, не то явь, не то горячечный бред.

Павел узнал его сразу. Прохожего в тяжёлом, как грех, каменном плаще. Огромную птицу, умевшую летать среди радуг Сатурна.

Защитник прорвал полотно ненастоящего мира — там зияла обугленная чёрная дыра, — и приземлился, как бэтман, на одно колено. При этом он спикировал прямо на голову офицеру, толкнул того в грудь, выбил меч.

Радоваться победе — не приходилось: она была мимолётной. Огнеликий мгновенно сгруппировался, потом акробатически вытянулся в струну, бросил своё тело в сторону от агрессора и, передислоцируясь, умудрился подобрать по пути упавшее оружие.