На его дверях, распятый по рукам и ногам, висел эпидемиолог Струве — перепрыгнувший из пятнадцатого в двадцать первый век сеньор Арналдо.

Профессор поднял голову, близоруко прищурился. На глазах у него не было очков.

Что-то прошептал — как будто из последних сил, — и голова его вновь бессильно упала на грудь.

Павел с трудом верил в то, что видел. Алхимик был распят. По-настоящему, без шуток, без дураков. Не просто растянут верёвками, в позе витрувианского человека, — не просто обращён в букву «Ха», — но прибит железом — к железу. Из его рук и ног сочилась кровь. «Да это не гвозди — винты!» — с ужасом понял Павел. Плоть алхимика на руках и ногах была пробита винтами, а те — вкручены в гайки по другую сторону дверей автозака.

- Отпустите его! — прошептал Павел.

Офицер едва ли услышал это — зато на шёпот обернулся «ариец».

- Ты уверен? — на его лице отображалась целая гамма чувств. — Твой профессор — уже почти мертвяк. Он не поможет нам драться. Сейчас важно только это: драться! Важно, сколько нас и чем мы вооружены.

- Отпустите его! — выкрикнул Павел. — Я сдаюсь. — Он обернулся к бойцам за спиной. — Мы сдаёмся! Мы все — сдаёмся!

И его — тщедушного управдома со слабым голосом — неожиданно послушались. Несколько бойцов одновременно бросили под ноги огнелицому автоматы. Потом туда же полетели пистолеты с длинным, как ученическая линейка, стволом, следом — ножи. Последним расстался с оружием Третьяков: швырнул пистолет в офицера так, будто намеревался пробить тому голову увесистой железякой.

А тот — не зевал: поймал пистолет левой рукой, на лету, рассмотрел с интересом и бросил к остальному оружию. Потом поднял меч. Павел поймал себя на странной мысли: наблюдать за изящными стремительными движениями огнеликого ему нравилось. Если бы именно так к нему явилась смерть — на лезвии этого звонкого меча, — он бы, может, принял её покорно.

Звездопад! Праздничный салют! Целый сноп золотых искр расцветил площадь, когда офицер повёл мечом — и вдруг срезал лезвием головки винтов, удерживавших конечности сеньора Арналдо. Удар был нанесён ювелирно. Меч не отсёк алхимику кистей рук, даже не нанёс дополнительных ран. Павел успел — бросился под падавшее тело, перехватил его плечом. Третьяков, с небольшим опозданием, тоже подскочил: разделил с управдомом тяжесть ноши. Арналдо оттащили к ближайшему «Форду». Он дышал часто, тяжело, хрипло, но был жив.

- Вот и всё! — выкрикнул огнеликий. — Вот все вы — передо мной. Дерзкие, рискнувшие сопротивляться божьей воле! Встаньте на колени! Преклоните головы!