Я чувствовала, что возвращаюсь, и не сопротивлялась этому, потому что знала – возвращаюсь туда, где сейчас я нужнее.

* * *

Должно быть, мой обморок был недолгим. Очнувшись, я встретила измученный взгляд зеленых глаз, которые мгновенно осветила улыбка.

– Рад, что вы вернулись.

Я лежала под навесом у сарая, где Гордон хранил садовый инвентарь. Дальше Ричард не смог меня оттащить. Моя голова покоилась у него на коленях, а сам он прислонился к дощатой стене и тяжело дышал: я чувствовала, как тяжело поднимается и опадает его грудь.

– Простите, – я приподнялась, борясь с отступающей дурнотой.

– За что?

– За то, что стала вам обузой.

Рана у меня на лице все еще кровоточила. Я прижала к щеке полотенце, которое чудом не выпустила из рук при падении. Мокрая ткань была грязной и насквозь пропитанной кровью: стекло вошло слишком глубоко, но сейчас мне было не до этого.

– По-моему, это я превратился в обузу для вас, – возразил Ричард, помогая мне сесть. При движении с его растрепанных волос, как черный снег, посыпался пепел.

Я провела рукой по своей прическе, точнее, тому, что от нее осталось, и посмотрела на ладонь – то же самое, грязно-серая пыль. И вдобавок хлопья обгоревших волос.

Небольшой навес не спасал от ливня, хотя и давал некую иллюзию защиты. Стараясь увернуться от холодных струй из прорехи прямо надо мной, я неосознанно придвинулась к Ричарду.

– Вы спасли мне жизнь, – благодарно проговорила я.

Ричард обнял меня здоровой рукой, и его неровное дыхание ласкало теплом мой висок, начинающий пульсировать болью.

– Мы спасли друг друга, вам не кажется?

– Да, – я принужденно улыбнулась, но на душе отчего-то было скверно. – Хорошо, что все закончилось.

– Вы ошибаетесь, – ответил он, облекая мою смутную тревогу в слова. – Еще ничего не закончилось.

Я проследила за взглядом Ричарда и сжалась от страха. Дом превращался в столб пламени, и не было никаких сил оторваться от этого чудовищного и завораживающего зрелища: одна за другой рушились балки и перекрытия, вздымая в небо фонтаны искр и пепла. Стекла на первом этаже полопались, хотя наверху еще оставались целыми. Все это сопровождалось гулом, грохотом и странными звуками, походящими на стоны, – дом умирал, и мы были свидетелями его агонии, избежав участи жертв.

– Вы можете идти? – спросил Ричард.

– Да, наверное, – неуверенно ответила я, не удержавшись от вздоха разочарования: похоже, передышка закончилась.