Бадди почувствовал озноб и решил, что, должно быть, началась ночь. Он вдруг отчетливо представил, как лежит на шезлонге, а вокруг пустыня и… «Койоты! Чертовы койоты!» Бадди занервничал, не зная, что должен сделать, чтобы проснуться. Тишина и покой уступили место вою голодных хищников. «Нет. Я так не хочу! Не могу! Надо проснуться! Надо вернуться в отель!» Сердце бешено забилось в груди. Бадди попробовал закричать, затем задержать дыхание, надеясь, что это поможет ему проснуться. Легкие заныли, вспыхнули огнем. Перед глазами поплыли красные круги. Бадди сдался, сделал глубокий вдох, открыл глаза и не сразу понял, что проснулся. Вокруг не было ни пустыни, ни койотов. Он лежал в кровати, а над головой вместо неба медленно вращался вентилятор.

«Как это? Что это?» Бадди нервно сбросил с себя одеяло. Голое тело было покрыто потом. «Это что? Это был кошмар? Просто ночной кошмар?» Он включил свет, огляделся. Действительно его номер. Действительно ночь. Початая бутылка скотча на столе, стакан, куриные голени, которые он часто брал домой на ужин.

– Я что, напился? – Бадди потряс головой. Если предположение и было верным, то от опьянения уже не осталось и следа.

«А как же тогда быть с пустыней и шезлонгом? Не мог же я вернуться в отель в бессознательном состоянии?!» Бадди выглянул в окно. Ночь. Звезды. Безлюдная стоянка. Или же не безлюдная? Бадди вгляделся в далекий силуэт – Ордилия Конклин в черном вечернем платье. Он отошел от окна и начал спешно одеваться, остановился, снова выглянул в окно.

«А если она ничего не знает? Если ничего не видела? Судя по тем состояниям, в которых она находилась в последние дни, ничего кроме алкогольного бреда в ее голове не задержится». Бадди накинул куртку, поймал себя на мысли, что совершенно не хочет ничего узнавать. Пусть прошлое останется в прошлом. Разве не этого он хотел, когда толстяк-механик рассказал ему о зелье в багажнике «БМВ»? Бадди нахмурился. «А что, если это действительно был сон? Что если толстяк больше никогда не заикнется об этом? Что если этот кошмар не будет иметь продолжения?» Бадди вспомнил Милвилл, тут же попытался выбросить это из головы, выругался, понимая, что продолжает копаться в прошлом.

«Я помню, как вышел в пустыню, помню, как взял шезлонг, помню, как выпил скотч, а затем я очнулся здесь, в своем номере, в своей кровати». Бадди поежился, между лопаток выступил холодный пот. А что если с ним происходит то же, что с жителями Милвилла? Понимают ли они то, что делают? Контролируют ли себя… Капель холодного пота на спине стало больше. А что если толстяк-механик не соврал и в «БМВ» действительно были записи отца и зелье? Что если он, Бадди, забрал их и спрятал, сам не помня этого?